|
Иммануил Маршак
От переводчика на русский язык романа
Джейн Остин «Гордость и предубеждение»
В 1946 году было напечатано изложение беседы с английским писателем Сомерсетом
Моэмом. Его попросили назвать десять романов, которые он считает лучшими в мировой литературе. Моэм назвал
два русских романа («Война и мир» и «Братья Карамазовы»), три французских («Красное и белое», «Отец Горио»
и «Мадам Бовари») и пять романов, написанных на английском языке. Из этих пяти хорошо известны русским
читателям были только два: «История Тома Джонса, найденыша» и «Дэвид Копперфилд». Два других - «Моби Дик»
Генри Мелвилла и «Грозовой перевал» Эмили Бронте были изданы на русском языке и нашли у нас широкое
признание в пятидесятых годах. И только десятый,- роман умершей 150 лет тому назад английской
писательницы Джейн Остин «Гордость и предубеждение» - до сих пор никогда не издавался в нашей стране.
Разумеется, перечень Моэма - условный и субъективный. Он не содержит некоторых
прекрасных (может быть, не менее значительных) произведений названных и не названных в нем писателей.
Например, в нем отсутствует «Герой нашего времени»,- вероятно, лучшее произведение этого жанра во всей
мировой литературе. Но и того обстоятельства, что известный английский литератор поставил роман Остин
в ряд с любимыми у нас девятью другими романами, достаточно, чтобы привлечь внимание к «Гордости и
предубеждению».
В Предисловии к «Журналу Печорина» Лермонтов пишет: «История души человеческой,
хотя бы самой мелкой души, едва ли не любопытнее и не полезнее истории целого народа, особенно когда она
- следствие наблюдений ума зрелого над самим собою и когда она написана без тщеславного желания возбудить
участие или удивление».
Романы Джейн Остин, такие сдержанные, ограниченные такими узкими сюжетными рамками,
представляют собой истории человеческих душ, написанные с той зрелостью и наблюдательностью и в том
этическом ключе, о которых говорил Лермонтов. И в этих романах несомненно есть что-то общее с «Героем
нашего времени» - в камерности обрисованной автором общей сцены, в лаконизме и точности зарисовок,
в сарказме и эпиграмматичности отдельных характеристик, в глубоком понимании свойств человеческой
души, которое приводит иногда к почти лермонтовской разочарованности в людях, правда, прорывающейся
сквозь задорно-оптимистический тон всей вещи, в лиричности повествования в целом. Даже названиями
своих первых романов - «Разум и чувство», «Гордость и предубеждение», - Остин предупреждает, что
в них речь пойдет прежде всего о душевном мире героев,- о том же, о чем по сути дела предупреждает
Лермонтов своим названием «Герой нашего времени». Романы написаны удивительным языком, который дал
некоторым англичанам повод говорить в наши дни, что у них был «только один по-настоящему большой мастер
прозы - Джейн Остин». И это тоже сближает ее книги с прозой Лермонтова.
Титульный лист первого прижизненного
издания романа «Гордость и предубеждение»
Закрывая в первый раз «Гордость и предубеждение», я почувствовал, что не могу так просто расстаться с
автором этой книги, и решил попытаться сделать так, чтобы Остин заговорила
по-русски. Первые переведенные главы я показал отцу, Самуилу Яковлевичу Маршаку, переводчику,
редактору и воспитателю литературной молодежи. Редактируя эти главы, он помог мне «поставить
правильно голос» и поверить в собственные силы. Смерть помешала отцу поработать над переводом
после его окончания - рукопись пришлось отделывать без него, пользуясь его заветами и замечаниями
тех, кто принимал участие в подготовке этой книги. Буду рад, если книга позволит русским читателям
хоть в какой то мере воздать должное Джейн Остин - этому чудесному художнику, к которому с полным
правом можно было бы отнести слова Лермонтова о другом английском писателе, весьма высоко ценившем
творчество Остин: «Неужели шотландскому барду на том свете не платят за каждую минуту, которую дарит
эта книга».
2004 г.
Cтатья опубликована в первом издании Джейн Остин
на русском языке в серии "Литературные памятники"
|
