графика Ольги Болговой

Литературный клуб:

Мир литературы
  − Классика, современность.
  − Статьи, рецензии...
  − О жизни и творчестве Джейн Остин
  − О жизни и творчестве Элизабет Гaскелл
  − Уголок любовного романа.
  − Литературный герой.
  − Афоризмы.
Творческие забавы
  − Романы. Повести.
  − Сборники.
  − Рассказы. Эссe.
Библиотека
  − Джейн Остин,
  − Элизабет Гaскелл.
− Люси Мод Монтгомери
Фандом
  − Фанфики по романам Джейн Остин.
  − Фанфики по произведениям классической литературы и кинематографа.
  − Фанарт.

Архив форума
Форум
Наши ссылки


Фанфики по роману "Гордость и предубеждение":

В тени история Энн де Бер. Роман
Пустоцвет - история Мэри Беннет. Роман (Не закончен)
Эпистолярные забавы Роман в письмах (Не закончен)
Новогодняя пьеса-Буфф содержащая в себе любовные треугольники и прочие фигуры галантной геометрии. С одной стороны - Герой, Героини (в количестве – двух). А также Автор (исключительно для симметрии)
Пренеприятное известие Диалог между супругами Дарси при получении некоего неизбежного, хоть и не слишком приятного для обоих известия. Рассказ.
Благая весть Жизнь в Пемберли глазами Джорджианы и ее реакция на некую весьма важную для четы Дарси новость… Рассказ.
Один день из жизни мистера Коллинза Насыщенный событиями день мистера Коллинза. Рассказ.
Один день из жизни Шарлотты Коллинз, или В страшном сне Нелегко быть женой мистера Коллинза… Рассказ.



Метель в пути, или Немецко-польский экзерсис на шпионской почве
-

«Барон Николас Вестхоф, надворный советник министерства иностранных дел ехал из Петербурга в Вильну по служебным делам. С собой у него были подорожная, рекомендательные письма к влиятельным тамошним чинам, секретные документы министерства, а также инструкции, полученные из некоего заграничного ведомства, которому он служил не менее успешно и с большей выгодой для себя, нежели на официальном месте...»

Цена крови«Каин сидел над телом брата, не понимая, что произошло. И лишь спустя некоторое время он осознал, что ватная тишина, окутавшая его, разрывается пронзительным и неуемным телефонным звонком...»

В поисках принца или О спящей принцессе замолвите слово (Обсуждение на форуме ) «Еловая ветка отскочила и больно ударила по лицу. Шаул чертыхнулся и потрогал ушибленное место - ссадина около левого глаза немного кровила. И что им взбрело в голову, тащиться в этот Заколдованный лес?! А всё Тим - как маленький! - до сих пор верит в сказки…»

В поисках короля«Сидя в городской библиотеке и роясь в книгах, Шаул рассеяно листал страницы, думая о том, к какой неразберихе и всеобщему волнению привело пробуждение королевской семьи. В его родном Бонке теперь царило крайнее возбуждение: отцы города и простые горожане горячо обсуждали ужасные последствия, которые теперь непременно обрушатся на их город...»

Рождественская сказка «Выбеленное сплошными облаками зимнее небо нехотя заглядывало в комнату, скупо освещая ее своим холодным светом...»

Дорога «Человек сидел на берегу... Человек понял, что он очень устал. И даже не столько от долгой дороги, а шел он уже очень давно, сколько от того, что в течение времени он постепенно потерял смысл и забыл цель своего пути...»

Дождь «Люди могут часами смотреть в окно. И совсем не для того, чтобы увидеть что-либо значительное; собственно, что-нибудь достойное внимания, за окном происходит крайне редко. Видимо, это сродни пламени или текущей воде, тоже самым невероятным образом заворживающих человеческое сознание...»


Впервые на русском языке опубликовано на A'propos:

Элизабет Гаскелл «Север и Юг» (перевод В. Григорьевой) «− Эдит! − тихо позвала Маргарет. − Эдит!
Как и подозревала Маргарет, Эдит уснула. Она лежала, свернувшись на диване, в гостиной дома на Харли-стрит и выглядела прелестно в своем белом муслиновом платье с голубыми лентами...»

Элизабет Гаскелл «Жены и дочери» (перевод В. Григорьевой) «Начнем со старой детской присказки. В стране было графство, в том графстве - городок, в том городке - дом, в том доме - комната, а в комнате – кроватка, а в той кроватке лежала девочка. Она уже пробудилась ото сна и хотела встать, но...»

Люси Мод Монтгомери «В паутине» (перевод О.Болговой) «О старом кувшине Дарков рассказывают дюжину историй. Эта что ни на есть подлинная. Из-за него в семействах Дарков и Пенхаллоу произошло несколько событий. А несколько других не произошло. Как сказал дядя Пиппин, этот кувшин мог попасть в руки как провидения, так и дьявола. Во всяком случае, не будь того кувшина, Питер Пенхаллоу, возможно, сейчас фотографировал бы львов в африканских джунглях, а Большой Сэм Дарк, по всей вероятности, никогда бы не научился ценить красоту обнаженных женских форм. А Дэнди Дарк и Пенни Дарк...»

Люси Мод Монтгомери «Голубой замок» (перевод О.Болговой) «Если бы то майское утро не выдалось дождливым, вся жизнь Валенси Стирлинг сложилась бы иначе. Она вместе с семьей отправилась бы на пикник тети Веллингтон по случаю годовщины ее помолвки, а доктор Трент уехал бы в Монреаль. Но был дождь, и сейчас вы узнаете, что произошло из-за этого...»

Ранние произведения Джейн Остен «Ювенилии» на русском языке

«"Ювенилии" Джейн Остен, как они известны нам, состоят из трех отдельных тетрадей (книжках для записей, вроде дневниковых). Названия на соответствующих тетрадях написаны почерком самой Джейн...»

О ранних произведениях Джейн Остен «Джейн Остен начала писать очень рано. Самые первые, детские пробы ее пера, написанные ради забавы и развлечения и предназначавшиеся не более чем для чтения вслух в узком домашнем кругу, вряд ли имели шанс сохраниться для потомков; но, к счастью, до нас дошли три рукописные тетради с ее подростковыми опытами, с насмешливой серьезностью озаглавленные автором «Том первый», «Том второй» и «Том третий». В этот трехтомный манускрипт вошли ранние произведения Джейн, созданные ею с 1787 по 1793 год...»


О романе Джейн Остен «Гордость и предубеждение»

Знакомство с героями. Первые впечатления - «На провинциальном балу Джейн Остин впервые дает возможность читателям познакомиться поближе как со старшими дочерьми Беннетов, так и с мистером Бингли, его сестрами и его лучшим другом мистером Дарси...»
Нежные признания - «Вирджиния Вульф считала Джейн Остин «лучшей из женщин писательниц, чьи книги бессмертны». При этом она подчеркивала не только достоинства прозы Остин...»
Любовь по-английски, или положение женщины в грегорианской Англии - «...Но все же "Гордость и предубеждение" стоит особняком. Возможно потому, что рассказывает историю любви двух сильных, самостоятельных и действительно гордых людей. Едва ли исследование предубеждений героев вызывает особый интерес читателей....»
Счастье в браке - «Счастье в браке − дело случая. Брак, как исполнение обязанностей. Так, по крайней мере, полагает Шарлот Лукас − один из персонажей знаменитого романа Джейн Остин "Гордость и предубеждение"...»
Популярные танцы во времена Джейн Остин - «танцы были любимым занятием молодежи — будь то великосветский бал с королевском дворце Сент-Джеймс или вечеринка в кругу друзей где-нибудь в провинции...»
Дискуссии о пеших прогулках и дальних путешествиях - «В конце XVIII – начале XIX века необходимость физических упражнений для здоровья женщины была предметом горячих споров...»
О женском образовании и «синих чулках» - «Джейн Остин легкими акварельными мазками обрисовывает одну из самых острых проблем своего времени. Ее герои не стоят в стороне от общественной жизни. Мистер Дарси явно симпатизирует «синим чулкам»...»
Джейн Остин и денди - «Пушкин заставил Онегина подражать героям Булвер-Литтона* — безупречным английским джентльменам. Но кому подражали сами эти джентльмены?..»
Гордость Джейн Остин - «Я давно уже хотела рассказать (а точнее, напомнить) об обстоятельствах жизни самой Джейн Остин, но почти против собственной воли постоянно откладывала этот рассказ...»

-  И другие -

 

 

Творческие забавы

Светланa Беловa

Жизнь в формате штрих-кода

Начало

Глава вторая

 

Маша со вздохом выложила из сумочки телефон и посмотрела на него. Телефон с независимым видом лежал перед ней, плоский, внушительный в своем элегантном черном фраке. Маша, покопавшись в недрах сумки, достала зеркальце, тщательно подкрасила губы. Потом провела ладошкой по волосам, потом подточила пилочкой ноготь, который раздражал ужасно, цепляясь за все подряд. Телефон выжидающе молчал и с укоризной, как ей показалось, поглядывал на нее: дескать, девочка, тебе сколько лет? Неужели трусишь? Пришлось признать, что отвязаться от звонка Крутову не удастся, изобрети она хоть тысячи дел. Ну что же, может быть, он еще и не ответит.

Маша раздраженно фыркнула, нахмурилась, сверившись с записью в телефонной книжке, набрала номер и, затаив дыхание, стала ждать. Телефон прогудел раз, другой, третий, Маша воспряла духом и хотела уже нажать отбой, как в трубке булькнуло, и возле самого уха Платон произнес негромкое «Да?»

- Алло. Это… - в горле предательски захрипело, и Маша откашлялась, а на том конце нетерпеливый Платон переспросил:

- Я слушаю, кто это?

- Это Муромцева, - голос окреп, Маша расправила плечи.

- Какая Муромцева? – недоуменно поинтересовался ее невидимый собеседник.

- Мария Муромцева, « Юридический дом». Я занимаюсь вашим делом в связи…

- А-а. – Воображение лихо нарисовало в Машиной голове, как перекосило на том конце ее собеседника. – Вы. Не знал, что вы – Муромцева.

- Да. Так уж сложилось. А что, это противоречит вашим принципам? – не удержалась она и прикусила язык.

- Да нет, - протянул Крутов, - вообще-то не противоречит. А вы что, позвонили только, чтобы поведать, какая у вас фамилия?

Маша набрала в рот воздуха, но тут же с досадой одернула себя: «Кончай, а? Самой не противно?», а вслух сказала самым нейтральным тоном, который откопала в своем арсенале:

- Мне нужно с вами встретиться и поговорить по вашему делу.

- Вы что, уже исписали свою бумажку вопросами и решили задать их мне? – Видимо, Платон решил не остаться в долгу, но Маше уже расхотелось с ним пикироваться.

- Когда я могу к вам подъехать?

- Вчера.

- Что? - не поняла она.

- Я жду со вчерашнего дня, когда вы соизволите прибыть, - кажется, снова возвращался неприятный грубиян, и Маша опять скривилась.

- Я задала простой вопрос, ну никто не хочет работать, - пробормотала она тихонько, но он расслышал и, отчеканив, «жду вас в девять тридцать, попрошу не опаздывать», бросил трубку.

Маша посмотрела на часы, которые показывали ровно девять, со вздохом сгребла приготовленные бумаги, затолкала их в портфель, туда же отправилась записная книжка и телефон.

- Юль, я в «Монолит», - на ходу сообщила она секретарше. – Скажешь Громову. Если что, звоните.

Юля кивнула, не отрывая взгляда от клавиатуры, по которой она барабанила так, что искры летели.

К «Монолиту» Маша подъехала, когда до их предполагаемой встречи оставалось пять минут. Она лихо влетела на стоянку перед зданием, выскочила из машины и, нажав на сигнализацию, помчалась к входу. Взявшись за ручку двери, она на мгновение притормозила, вдохнула свежий вкусный весенний воздух и, как в ледяную прорубь, обреченно шагнула внутрь.

В приемной элегантная юная дива с ногами от ушей и модельной внешностью, (ну конечно! кто бы сомневался, что у нас такая секретарша!) выслушав Машу, поцокала каблучками к двери с табличкой «Крутов П.А.» и, просунув в недра кабинета голову, что-то там такое проворковала. В ответ послышался уже знакомый рокот, и Маша внутренне поежилась. Дива вернулась и, одарив ее сияющей улыбкой, пригласила пройти в кабинет, словно там Машу ждало вручение суперприза, никак не меньше.

Маша поплелась на свою Голгофу, крепко-накрепко пообещав себе держаться в рамках и тут же растеряв уверенность выполнить это обещание.

Кабинет был огромный, так ей показалось, и очень светлый. Казалось, здесь вместе с Крутовым П.А. обитает еще и солнце, которое заполнило собой все пространство. Маше даже захотелось зажмуриться, но она только вздернула подбородок и пошагала к огромному столу из светлого дуба.

На стене висела большущая карта города веселенькой расцветки, утыканная разноцветными флажками по всей поверхности, символизировавшими, скорее всего, места доблестных строек не менее доблестного «Монолита». Слева стоял огромный глобус, явно предназначенный не для изучения географии, а для хранения немалого количества спиртного. Справа расположились здоровенный бежевый диван и два кресла с низким столиком, служившие, видимо, для отдыха великанов. «Да уж, кажется, здесь кто-то явно страдает гигантизмом!» - мысленно съязвила она, встретив взгляд хозяина солнечного кабинета, пристально взиравшего на нее из-под своих бровей, которые должны были по задумке их обладателя повергнуть Машу в парализующий трепет. «Ну уж, не на ту напал!» снова поделилась она соображениями сама собой, а вслух сказала:

- Еще раз здравствуйте, Платон…?

- Андреич, - ответствовал Крутов и кивнул ей на стул у длинного стола переговоров напротив. Маша шлепнула портфелем по светлой поверхности и, не садясь, принялась извлекать из недр своего ящика Пандоры все возможные беды и несчастья, ну, то есть бумаги, блокнот и ручку.

 


 

- Ну вот, Платон Андреевич, таковы наши первые действия. По поводу компьютеров Громов, я думаю, вам звонил уже? Если в них нет никакого нелицензионного криминала, то в ближайшее время все они вернутся в родные стены. Что касается изъятых документов, то мне нужно переговорить с вашим главным бухгалтером по поводу того, какие документы надо вызволить в первую очередь, а какие могут и подождать.

Все это Маша произносила скороговоркой, немного устав от пронизывающего взгляда своего собеседника, который едва ли произнес с десяток слов за все время их совещания, в основном слушая ее показательное выступление. Маше даже показалось на секунду, что он сейчас вытащит из ящика стола таблички с оценками и сыграет в игру «Строгое жюри». Она сердито отмахнулась от дурацких неуместных мыслей и, сделав последнюю пометку в своем блокноте, захлопнула его и, наконец, подняла глаза на Платона.

Против ее ожиданий он вовсе не выглядел мрачным, а смотрел на нее с некоторым недоверчивым удивлением. Кроме того в его глазах она явственно разглядела неподдельный интерес. Этот самый интерес Машу поверг в неизъяснимое самодовольство. «Вот так! Получите и распишитесь! Знай наших!» - горделивые лозунги вспыхивали в ее голове, яркие, веселые, под стать настроению, которое резко пошло на взлет.

- Не ожидал, признаться! – Он откинулся на спинку кресла и предложил. - Может, кофейку?

Маша сузила глаза, Платон понял свою оплошность и захохотал, подняв руки:

- Простите, не хотел будить воспоминания.

- Прощаю, но кофе не буду.

Платон с усмешкой предложил:

- Тогда чай? Или лучше обед? Не волнуйтесь, не наружно, а внутрь, принимать три раза в день. Да, что касается бумаг, минуту, - он нажал селектор. – Анюта, проводишь госпожу Муромцеву к Марине Евгеньевне. Пусть переговорят по возврату документов. – Он отпустил клавишу и опять воззрился на Машу.

- Ну, так что у нас с обедом? Мы договорились?

Маша не успела открыть рот, как бумаги на крутовском столе вздрогнули и поехали в сторону. Платон выудил из-под них увесистую серебристую трубку и прижал к уху:

- Слушаю.

Тут же с ним произошла удивительная метаморфоза: лицо из в какой-то степени даже приятного вдруг преобразилось вновь в каменно-жесткое, брови съехались в одну полосу, а глаза полыхнули яростью.

- Значит так! Я уже сказал: никаких телефонных переговоров я с вами вести не намерен! Надеюсь, я понятно изъясняюсь, или мне в сотый раз повторять?!

Трубка сделала сальто и неловко шлепнулась на кипу бумаг. Платон чертыхнулся и прихлопнул ладонью по столу.

Маша, наклонившись ближе, озабоченно поинтересовалась:

- Что-то произошло?

- Вас это не касается! - рявкнул Платон, и Машу словно водой ледяной окатило. «Дура! Идиотка! Растаяла! Поплыла!" – мысленно обругала она себя и, поднявшись, холодно сказала, собирая бумаги в портфель:

- Поскольку я – ваш юрист, то все, что касается этого дела, касается и меня. Заявления и письма я подготовлю к завтрашнему дню. Благодарю за приятную беседу, за кофе, за чай, который не выпила, и за обед, который не съела. Всего доброго.

Платон мрачно слушал ее язвительную речь и только собрался что-то ответить, как включился селектор, и Анюта пропела из микрофона:

- Платон Андреич, прошу прощения, вас спрашивает Костин из городской администрации.

Крутов поднял трубку, а Маша, развернувшись, вышла в приемную и попросила:

- Аня, мне нужно переговорить с вашим главным бухгалтером.

Та с готовностью подскочила и пригласила Машу проследовать за собой.

 

 


 

- Итак, Мария Петровна…

- Давайте - просто Маша.

- Хорошо,- кивнула ее собеседница. – Тогда уж пожалуйста и ко мне - просто по имени.

- Легко! - улыбнулась Маша. Главбухша Крутова ей очень даже понравилась. В противоположность своему начальнику Марина была дамой весьма обаятельной, чуть постарше самой Маши и с первого взгляда расположила к себе.

Она вытащила опись изъятых бумаг и быстро и толково объяснила, что из них нужно забрать в первую очередь.

- Опись документов здесь производили? – уточнила Маша.

- Да уж, станут они себя утруждать, как же! – Марина даже поморщилась от неприятных воспоминаний. - Здесь только переписали все папки. Я кое-как уговорила их опечатать коробки сверху. А прошивали и нумеровали мы уже в управлении на второй день вместе с их капитаном, который был на изъятии и отдувался за всю бригаду. С утра до вечера провозились. Здесь мы только компьютеры оклеили по задней стенке, чтобы не вскрыли без нас.

- Понятно, - кивнула Маша и сделала пометку в блокноте. – Вообще-то опись нужно было делать при изъятии. Что же, добавим пунктик в жалобу.

- Я тоже говорила, но их самый главный, здоровый такой дядька, и ухом не повел. На все претензии только и говорил: жалуйтесь, жалуйтесь. Наверное, - со вздохом заключила Марина, - для них эти жалобы совсем никакого значения не имеют, так, в пользу бедных.

- Нет, Марин, вы не правы, - возразила Маша. - Для нас это козырь, пусть небольшой, но все-таки. Хотя надо подумать, пускать ли его сейчас в ход, или сначала попробовать мирным путем договориться.

- Для меня, конечно,  лучше бы миром. Квартальный отчет со дня на день начинается, а текущие документы, увы, в отсутствии.

- Я внесла их в список первоочередных, - кивнула Маша. – Что еще?

- Самое главное - компьютеры, конечно. Там и Клиент-банк, и все договоры, и бухгалтерская база. – Марина покачала головой в полном расстройстве.

- И этим вопросом мой начальник уже занимается. Возможно, попросят скачать кое-какую базу и отдадут ваше «железо». А заявления, письма, жалобы и прочую документацию я подготовлю уже завтра и привезу вам, - резюмировала Маша, а Марина с  чувством заметила в ответ:

- Кажется, нам здорово с вами повезло, просто свет в конце тоннеля! А то наш Крутов совсем извелся!  Просто сам не свой. Сейчас договорная компания в разгаре, тендеры, конкурсы, да и на строительстве текущих проблем полно. Все эти наезды и разборки совсем не вовремя.

- Ну, - философски заметила Маша. -  Неприятности никогда не бывают вовремя, не так ли?

- Это точно! Еще хорошо, что у нас такой директор! Мы за ним просто как за каменной стеной.

- Хм, ключевое слово – «каменный», – пробормотала Маша, засовывая в портфель бумаги. Марина же в ответ на ее реплику удивленно вскинула брови:

- Ну, что вы! Может быть, на первый взгляд наш шеф и кажется  мрачным, но на самом деле он – замечательный и… настоящий! - после этих слов энтузиазм Марины вдруг иссяк, она смутилась и закашлялась. Маша же заметила:

- У меня сложилось о нем другое впечатление. И вовсе не такое уж…

Больше Маша ничего сказать не успела.

- Вы закончили? – раздался за Машиной спиной рокот «замечательного и настоящего».

В дверях стоял, засунув руки в карманы брюк предмет их животрепещущего разговора, объясняющий  смену настроения Марины.

- Да, Платон Андреевич. Мы все с Машей записали, - смущенно улыбнулась та.

- С Машей, значит? Ну-ну. Раз так, то не будет ли любезна Маша, - он подчеркнуто назвал ее по имени, - проследовать за мной? – Платон развернулся и, не оглядываясь, размашистым шагом отправился по коридору к своему кабинету.

Главбухша ободряюще улыбнулась девушке, которая с кислым видом выкарабкалась из-за стола, взяла свои вещи и поплелась вслед за широкой спиной Платона, мрачно прокручивая в голове, чего она там такое наговорила, что мог услышать нежданный визитер.

Они молча прошествовали мимо ослепительной Анюты через приемную в кабинет. Посреди своей солнечной обители Платон резко повернулся и уставил в Машу изучающий взор:

- Прекра-асно. Склоняете моих сотрудников к нарушению корпоративной этики?

Маша отрицательно качнула головой, пытаясь скрыть смущение и поняв, что он таки услышал вполне достаточно:

- Ничего подобного. И вообще можете быть спокойны: ваши сотрудники вас обожают.

- Я об этом знаю, – самоуверенно выдал Крутов, потом поинтересовался. – А теперь скажите-ка, почему я должен объявлять вас в розыск? Вы чего сбежали-то?

- По-моему, мы все обсудили.

- Кроме того, почему это вы меня терпеть не можете, когда меня все так обожают.

Маша даже оторопела от такого поворота: то он орет как ненормальный, то трубками кидается, то рявкает на нее, а то вдруг заводит какие-то идиотские разговоры, и смотрит невозмутимо, но что-то там мелькает в его глазах, чертики какие-то смешливые, или это у нее от весны видения начались? Она даже головой потрясла и, кое-как собрав мысли в одну кучу и включив самообладание, которое прикрыло ее растерянность, ответила:

- Мои симпатии и антипатии не имеют отношения к … к нашему делу. – Платон все смотрел, и она съязвила: - Кроме того, вряд ли вы поливали свежесваренным кофе своих сотрудников, которые вас обожают, наезжали на них своей машиной, орали на них…

- Вообще-то на них я тоже ору, - кивнул невозмутимый «броненосец». – Правда, только тогда, когда они того заслуживают. Но они меня все же обожают. А вы – терпеть не можете. Парадокс? – он даже голову склонил набок.

Маша перехватила в другую руку портфель. Разговор начинал напрягать ее, поскольку вел в какие-то не нужные ей дебри, и она не придумала ничего лучше, как оборвать его:

– Платон Андреевич, все это безумно интересно, но мне пора заняться вашим, то есть нашим,… делом. В общем, я пойду. Наш разговор мы продолжим позже…, завтра. До свидания, - выговорив прощальные слова, Маша развернулась и устремилась к двери, услышав за спиной задумчивое «до свидания» от своего непостижимого клиента.

 

Господи, что за человек, думала Маша, забираясь внутрь машины. Почему ей так неуютно и тревожно в его присутствии? Какое-то странное ощущение подопытного кролика.

Через лобовое стекло солнце улыбалось во всю свою рыжую мордаху, и Маша, покопавшись, выудила из бардачка солнцезащитные очки. Мысли о Крутове как-то сами собой растаяли от тепла, заливавшего машину, и Маша блаженно откинулась на подголовник.

 Поистине весна совсем выбила ее из колеи: хотелось все бросить и устроиться, прижмурив глаза, на скамейке в скверике, подставив лицо агрессивному мартовскому солнцу и слушая вполуха гомон птиц, детей, вдыхая запахи сырой земли и талой воды, лениво думая ни о чем. Маша даже головой покачала: да что же происходит-то?  И телефон, словно почувствовав ее недоумение, завибрировал, высветив на экране: «Громов». Маша усмехнулась: кажется, начальство почуяло ее нерабочие флюиды и срочно решило ликвидировать пораженческие настроения во вверенном ему коллективе в лице отдельно взятой Маши.

Что же, отложи-ка подальше весеннее томление и – работать, работать, работать, - посоветовала она себе, нажимая на отзыв.

 


 

Дни мчались, как скорый дизель-электропоезд «Бухарест - Синая» из фильма «Безымянная звезда», без единой остановки и передышки. Работы вдруг навалилась чертова уйма, и Маша летала как заведенная, разрываясь между домом, офисом, клиентами, арбитражами, судами и прочими присутственными местами. И главным занятием, которое, как дамоклов меч, висело над ней, было крутовское дело. Вся подготовительная работа была сделана в лучшем виде. «Железо», немножко повыпендривавшись и скачав львиную долю информации, милицейские ребята вернули, как и половину бумаг. Причем никто так и не понял, в чем была логика отдать именно эту часть, а вторую – придержать.

Один из милицейских, проявлявший некоторую симпатию к Маше с первого ее визита на Красноармейскую, где располагалось ухоженное снаружи и донельзя обшарпанное изнутри зданьице ГУВД,  как-то даже разоткровенничался: «Да знаете, порой так и бывает -   выгребут два грузовика документов, «отработают» сигнал, а потом эта гора стоит неразобранная посреди кабинета, где и так-то повернуться негде. А чтобы экспертов привлечь, – никаких процессуальных сроков не хватит, - рассуждал общительный лейтенант. -  Эксперты – люди занятые, просто нарасхват. Так что потом бумаги через какое-то время мы вынуждены вернуть. А в оперативках уже отчитались – все мероприятия по делу проведены, всем, кому положено, поощрения раздали. Так чего еще? Тем более если дело – чистой воды заказуха».

Маша в ответ кивала, улыбалась, ахала, удивлялась, поражалась, в общем использовала весь арсенал недалекой глупенькой девчонки, а про себя только усмехалась: а то мы не знаем, как вы, дорогие коллеги, работаете. 

По инстанциям полетели письма, жалобы, заявления. Кое-какие ответы были своевременно получены, кое-какие приходилось ждать. По антимонопольной службе процесс двинулся неожиданно бодро, и на горизонте замаячило заведение уголовного дела по совершенно громоздкому основанию: «Нарушение недискриминационного доступа к монопольным коммунальным сетям».

Крутов, наблюдая эту лихорадочную активность космических масштабов, сотворенную Машиными руками, был с ней после того ее первого визита в его солнечный кабинет неизменно вежлив, голоса больше не повышал, на все ее вопросы отвечал со всей возможной обстоятельностью, предоставлял всю информацию, какая была в его распоряжении. Правда, Маша чувствовала кожей, что ее пристально и тщательно изучают, как под лупой, что к ней словно бы приглядываются. Только цель этих исследований была Маше не совсем ясна. То она думала, что Крутов старается ее подловить на какой-то некомпетентности, то, наоборот, казалось, что он восхищается ее работой. В любом случае это ее здорово напрягало, и она каждый раз ехала в «Монолит» будто на экзамен шла. И когда, приехав, не обнаруживала громовского «Рэйндж-Ровера» на стоянке возле офиса, то даже вздыхала от облегчения. С удивлением она признавалась себе, что побаивается этого мрачноватого  человека, хотя мало на свете было вещей, которые бы заставили Машу трястись от страха. Это она такую терапию сама с собой проводила, и стыдила себя всячески, и строжилась, но ничего не помогало: Платон источал странную опасность, истоков которой она не могла понять, как ни старалась.

Зато с другими «монолитовцами» Маша очень здорово сблизилась, а с главбухшей даже подружилась, и теперь прихватывала по пути в крутовскую контору чего-нибудь вкусненького, чтобы в перерыве выпить чаю в Маринином уютном кабинетике и от души поболтать о всевозможных вещах, включая и самого Платона, о котором Марина могла говорить долго и с упоением в самых превосходных выражениях.

 

Вот и сейчас, собираясь в «Монолит», она приготовила коробочку марципанового печенья, намереваясь на досуге уничтожить ее вместе с Мариной за чашкой чая.

- Маш, ты сейчас к Крутову? – заглянул в дверь Антон.

- Ну да, собираюсь. Надо кое-что подписать. А что?

- Он мне только что звонил. Какая-то комиссия из Архитектурно-строительного надзора к нему собирается. Ты уж, пожалуйста, съезди с ним на стройплощадку и поприсутствуй, а то у меня судебное заседание. Я позже подъеду, как только освобожусь.

- А комиссия по его стройке или по головному офису? – уточнила Маша.

- Да в том-то и дело что по стройке. Хотя к чему там могут придраться, не представляю… - пожал плечами Антон. – Если там что-то будет из ряда вон, ты сообщи, я постараюсь вырваться с процесса.

- Да не думаю, что понадобятся такие жертвы.

Антон ушел, а Маша со вздохом покрутила в руках коробку с печеньем: вряд ли представится случай сегодня его съесть, раз у Крутова такие катаклизмы.

 

Взбежав на второй этаж монолитовской конторы, Маша открыла дверь в приемную. Ослепительная Анюта улыбнулась ей своей голливудской улыбкой и повела рукой в сторону крутовского кабинета:

- Здрасьте, Марь-Петровна. Платон Андреич ждет вас, уже спрашивал.

Маша кивнула и направилась к Платону Андреичу.

Она приоткрыла тяжелую дверь в кабинет, волоча за собой портфель и ощущая себя не выучившей уроки школьницей. За столом никакого Платона и в помине не было. Маша его не сразу увидела в огромном кабинете, который оставался солнечным даже в этот притуманенный облаками весенний день.

Платон стоял у окна, заложив руки за спину. Маша пожала плечами и постучала по косяку двери. Платон обернулся и кивнул:

- Здравствуете, Маша.

Он так ее называл с того самого дня, когда она едва не нарушила корпоративную этику.

- Здравствуйте, Платон Андреич. У меня кое-какие бумаги. Нужно, чтобы вы их подписали, - не глядя на него, Маша подошла к столу переговоров и, усевшись на выдвинутый стул, окунулась в свой бездонный портфель и начала там глобальные раскопки.

Когда, наконец, нужные бумаги нашлись, у нее было такое ощущение, что она едва ли не стриптиз сплясала под изучающим взором Крутова.

- Ну, давайте ваши бумаги, - негромко попросил он, опускаясь на стул напротив нее. Стол для переговоров оказался вовсе и не широким, и Маша, подняв глаза, вдруг довольно близко увидела своего сурового клиента.

А он, оказывается, совсем и не грозный, каким всегда ей представлялся, обычный, немного уставший мужик, кстати, довольно симпатичный, и как это она его раньше не разглядела? Ресницы вон какие, морщинки вокруг глаз. И руки. Аккуратные, ухоженные, не скажешь, что строитель. Хотя при чем тут это? Да так, не при чем, просто нравятся красивые мужские руки. Она перевела взгляд на его губы, и снова совсем неуместные мысли пронеслись в ее голове, нисколько не добавляя ей уверенности. А Платон, подписав ворох бумаг, которые она любезно вывалила на него, поднял на нее глаза, и она даже испугалась, будто он мог слышать или угадать, о чем она сейчас думает.

- Это все?

- Д-да, кажется.

Этого еще не хватало, она теперь заикаться станет в его присутствии! Хорошенькое дело! Приехали, называется. Маша подгребла к себе подписанные бумаги и, помявшись, спросила:

- Громов сказал, что у вас с Архитектурным надзором какие-то проблемы?

Платон в ответ только поморщился, как от зубной боли:

- Да уж проблемы! Мышиная возня! Через час, сказали, прикатят на площадку, целая свора собирается.

Он, потянувшись, достал со стола листок с уведомлением о визите комиссии и протянул Маше:

- Вот, ознакомьтесь. Я так  понимаю, со мной поедете вы?

- Ну да, я… Громов не сможет, у него судебное заседание, но вы не волнуйтесь, я…

- Волноваться? Мне? Как вам это в голову взбрело?

- Да, действительно, что же это я? – хмыкнула Маша.

- Теряете квалификацию.

- …?

- Ну, обычно вы стремитесь доказать, что у вас все под контролем, что вы все знаете, все умеете.

- Я произвожу такое впечатление? – оторопела Маша

- Еще как производите! – подтвердил Платон, глаза его откровенно смеялись.

- Ну…, - Маша потерла нос. – Это на самом деле не совсем так. То есть совсем не так. С вами очень сложно быть такой… знающей и уверенной. Я, пожалуй, приму это за комплимент и не стану на вас обижаться.

- Вообще-то это и был комплимент, - пожал он плечами и вдруг по-мальчишески улыбнулся. Улыбка у него была потрясающей: улыбались губы, брови, даже нос и щеки, а из глаз брызнуло такое теплое солнце, что Маша невольно залюбовалась метаморфозой, происшедшей с ним.

- Ах, вот как? Ну что же, строитель вы скорее всего замечательный, - ответила она, заражаясь его теплом и улыбаясь в ответ. – Но вот с комплиментами что-то у вас, хм, недоработано.

- Да я вообще догадывался. Вы всегда как-то странно реагировали на мои комплименты.

- А… их что, было несколько? – вздернула брови Маша.

- Да я просто беспрерывно вам их говорю.

- Кто бы мог подумать?

- Маш, у меня создается впечатление, что вы меня вообще не слушаете.

Господи, мало того что этот человек умеет ТАК улыбаться, он еще и шутит? Это что, розыгрыш? Или сон? Или…?

- Ну вот видите, - развел он руками.- Вы опять не слушаете меня.

- Простите? Что-то я… - смущенно засмеялась Маша, от души посоветовав фонтану красноречия, журчавшему в ее голове, пересохнуть.

- Ладно, прощаю. – Платон глянул на наручные часы и, становясь опять серьезным, поднялся. – Что ж, нам пора. Времени в обрез.

- Да-да, едем. Я готова.

 

В машине они все больше молчали. Та призрачная, еле уловимая легкость, неожиданно возникшая между ними в платоновском кабинете, словно бы там и осталась. С ней рядом опять сидел мрачный человек, малоразговорчивый, погруженный в себя, о чем-то напряженно думающий всю дорогу. Маша листала свои записи, читала бумаги по «Сладкому миру», процесс по которому был назначен на завтрашний вечер. По опыту Маша знала, что вечерние заседания, как правило, заканчиваются вынесением решения.  Уже на подъезде к площадке Платон чертыхнулся, кивнув на «Волгу» с номерами администрации города, возле которой топталось трое незваных гостей:

- Заявились уже. Маш, знаете, о чем я вас хочу попросить: вы без команды не стреляйте, договорились? – с этими словами Платон подрулил к воротам  и остановился недалеко от гостей.

- Нет, не договорились, - это его замечание вдруг показалось ей ужасно обидным. – Если возникнет ситуация, когда мое вмешательство…

- Маша, – он, повернувшись к ней, положил руку на ее пальцы и легонько их сжал. – Не обижайтесь и сделайте так, как я прошу. Если возникнет ситуация, я непременно дам вам знать. 

Пока Маша приходила в себя от его ободряющего рукопожатия, он выключил зажигание и повернулся к ней:

- Ну что, вперед?

(Продолжение)

июнь, 2009 г.

Copyright © 2009 Светланa Беловa

Другие публикации Светланы Беловой

Обсудить на форуме

 

Исключительные права на публикацию принадлежат apropospage.ru. Любое использование
материала полностью или частично запрещено

В начало страницы

Запрещена полная или частичная перепечатка материалов клуба www.apropospage.ru без письменного согласия автора проекта.
Допускается создание ссылки на материалы сайта в виде гипертекста.


Copyright © 2004 apropospage.ru


      Top.Mail.Ru