В поисках принца
или
О спящей принцессе замолвите слово
Пролог, Часть I, 1
Часть II
Часть III
Часть IV Всем неразбуженным принцессам посвящается Дремучим бором, темной чащей
Старинный замок окружен.
Там принца ждет принцесса спящая,
Погружена в покой и сон.
…Я в дальний путь решил отправиться
Затем, чтоб принца убедить,
Что должен он свою красавицу
Поцеловать и разбудить.
(Ю. Ряшенцев) Пролог
Еловая ветка отскочила и больно ударила по лицу. Шаул чертыхнулся и потрогал ушибленное место - ссадина около левого глаза немного кровила. И что им взбрело в голову, тащиться в этот Заколдованный лес?! А всё Тим - как маленький! - до сих пор верит в сказки… - Шаул, где ты? Ну что ты еле плетешься?!
Это был Тим. «Носится, как угорелый, без всякого толка», - раздраженно подумал старший брат. Вот же еще имя родители дали - Шаул. У всех мальчишек имена как имена: Тим, Том, Вим, Пит. А ты нет - будешь Шаулом...
Иноземное имя было тяжким испытанием всей его жизни. Словно бельмо на глазу. Даже хуже - красный колпак, подтверждающий зловредное коварство его обладателя. Мало кто сомневался, что за именем скрывается постыдная тайна его происхождения. И если от взрослых ему приходилось терпеть косые взгляды и подозрения в его дурном нраве, лишь до времени ловко скрытым хорошими манерами, то среди мальчишек он был, будто прокаженный с бубенцом. Там, где его же родного брата Тима безоговорочно признавали за своего, Шаулу приходилось доказывать свое право на равенство… И дня не было, чтобы кто-нибудь не задел его, к месту и не к месту поминая злосчастное имя...
А он мечтал стать бесстрашным рыцарем. Стремительным взмахом меча и милосердным благородством к врагам он уничтожил бы предубеждение и злобную глупость... Эх, если бы ему довелось стать им... Мальчик вздохнул - имя рыцаря должно звучать… Роланд, Гильом, Родерик на худой конец. Мессир Шаул - чем ни насмешка?.. Ветки боярышника раздвинулись, и оттуда показалась взлохмаченная голова брата. - Ну что ты?! - Тим, вообще, всегда говорил одними восклицаниями. - Давай быстрее! - Быстрее? Ты вообще понимаешь, куда идти? - Зеф же сказал: все время на север.
- И где он тут, твой север? - недовольно проворчал Шаул.
Шаул не слишком-то полагался на указания Зефа. Старик любил приврать ради красного словца, а после третьей кружки эля - и подавно. Старый Зеф утверждал, что обнаружил в чаще Заколдованного леса замок, в котором будто бы спала вековым сном прекрасная принцесса.
- И с трех шагов не различишь замка. Одни стволы, ветки да листья. А кругом тьма тьмущая, словно и не день божий, а ночь непроглядная. Ни зги не видать, - уверял мальчишек старик. - Но будто кто подглядывал за мной - только я двинулся, застонали, затрещали могучие стволы. Хватают меня за рубаху корявые сучья. Уставились на меня своими желтыми глазищами злющие совы, ухают, гонят прочь, - поймав поэтическую волну, заливал Зеф.
- Днем ухали совы? - усмехнулся Шаул.
- Да ладно тебе, - ткнул его в бок увлеченный рассказом старика Тим.
- А я тебе о чем толкую?! Колдовство, - ничуть не смущаясь, вытаращился на них Зеф.
- Да с чего ты взял, что в замке спит принцесса? - не отставал Шаул.
- Все к тому, - закивал головой старик. - Все к тому… Так и старики говорили, когда я был от такой, как ты,.. малец несмышленый.
- Я не малец, - вздернул подбородок Шаул.
- Зеленый, зеленый ще, - пробормотал Зеф, погружаясь в блаженную дрему.
Благоразумно остерегшись колдовства, старый Зеф не стал пробираться в заколдованный замок. Это решил сделать Тим…
- Мы должны найти его, Шаул! - убежденно тараторил брат. - Ты только представь, какими героями мы будем. Найти замок со спящей принцессой!
Все это, разумеется, было ерундой - какие сказки в их-то времена. И все же - если Зеф на самом деле видел замок?.. Рыцари в латах с клейморами да фламбергами - настоящие мечи, а не какие-то деревяшки! - ристалище, гулкие залы, где проходили пиры… А потайные ходы!.. Щелкнул неприметным замком - и из-за стенной панели открывается уходящая в подземелье потерна… Может быть, сотни лет тому назад по ней спасалась из окруженной недругами крепости прекрасная дама, или неправедно оклеветанный рыцарь, тайно покидал замок, чтобы обелить свое имя беспримерными подвигами... «Эх», - вздохнул Шаул. Его проворное воображение уже успело наградить даму тонкими чертами, грудным голосом и печальной историей, а благородного рыцаря милосердным сердцем, небывалой храбростью и, разумеется, строгим нравом, не ведающим опрометчивой горячности... Сам Шаул небывалой храбростью не обладал и порывы пылкого нрава сдерживать не умел, о чем непрестанно сокрушался, давая зароки, которым не суждено было исполниться...
- А если Зеф не врет, и замок вправду стоит посреди леса, Шаул?! - не отставал Тим. - Хорош ты будешь, когда замок обнаружит какой-нибудь толстый Пит, или того хуже - гад Лудо!
Допустить торжества своего заклятого врага Лудо Шаул не мог, и братья отправились в опасную экспедицию, вооружившись деревянными мечами. Заколдованный лес имел дурную славу. Не один Зеф, любитель небылиц, рассказывал о вещах зловещих и странных, что творились в этих местах. Вечерние байки у огня за кружкой эля были полны историй о морочивших дровосеков ходячих деревьях, и о голосах, путающих собирающих ягоды, и даже о нападающих на охотников лютых оборотнях. Никто, кроме редких мальчишек, желающих доказать свою смелость, в Заколдованный лес давно не ходил. Да и те дальше березняка носа не совали…
Плутая по заросшему и оглохшему лесу - и куда только делись птицы и гудящие лесные пчелы посреди летнего дня? - Шаул уж не раз пожалел, что поддался на уговоры Тима, но отступить без веской причины он не мог, а она никак не находилась... Лес словно вымер - ни людей, ни животных, ни обещанных Зефом ухающих днем сов, да и ничего похожего на оборотней или ходячих деревьев они так и не встретили, добравшись до глухой чащи. Здесь кроны деревьев сомкнулись, заслоняя небо, стало сумрачно и сыро, и ничего не напоминало о том, что вышли из дома они солнечным утром. Корявые ветви косматых елей цепляли за одежду, словно городские нищие в воскресный день. Похожий на жалобный стон скрип стволов, сухой шелест хвои, словно чей-то шепот, нежданный треск сломанных ветвей в отдалении, будто кто-то крался за ними - неприятно будоражили воображение. Пожалуй, Шаул предпочел бы пугающую пустоту леса отвратительному ощущению неведомого присутствия его чащи...
Полумрак, укутывающий стволы со всех сторон мох морочили путников, скрывая привычные ориентиры. В который уж раз они встречали страшную косматую, почти черную ель, с покосившейся верхушкой, словно сгорбленная старуха в лохмотьях…
- А может это ель ходячая? - смущенно потер нос Тим. - Сам ты ходячая ель, - огрызнулся Шаул. - Мы просто заблудились. Надо выбираться.
- Мы же не нашли замка, - возразил Тим, но уж слишком уныло - уверенность изменила и ему.
- Что толку искать несуществующий замок? - пожал плечами Шаул. - Оглянись вокруг - непроходимый лес. Кому придет в голову строить здесь замок? Замки строят на горе, на скале, в излучине реки, а не в глухой низине...
- Много ты понимаешь, - недовольно пробубнил Тим у него за спиной. - Это же сказочный замок со спящей принцессой…
- Ты серьезно? - оглянулся Шаул на мрачно следующего за ним брата. - Сказки! Да какое колдовство может быть в наше время? Ты был на представлениях Корнелиуса ван Руфа? Видел его научные опыты? Вот бы кто легко разбудил принцессу без всякого принца...
- Ерунда, - безапелляционно бросил Тим.
Шаул махнул рукой - что толку с ним спорить? Младший брат не был приверженцем просвещения. А Шаула завораживали необычайные превращения научных опытов и строгая простота логичных объяснений. И все же, он вынужден был признать, что торжество науки непостижимым образом разрушает сказочный мир его мечты. Благородные рыцари, добрые феи и мудрые волшебники никак не вписывались в жесткие научные рамки...
Шаул вздохнул - он опоздал родиться. Рыцарей теперь днем с огнем не найдешь. Кого сейчас восхитит благородный защитник на коне и в латах? И в купеческом Бонке, и в аристократических замках лишь потешались над злоключениями старого идальго...
- Здравый смысл вовсе не обязывает нас высмеивать и умалять прекрасные идеи, - утешала его мать. - Дух рыцарства - вот что важно, сынок. Быть рыцарем можно и вне ристалищ. А звон мечей совсем не всегда провозглашает справедливость. Человек, в честь которого тебя назвали, был философом. Он не держал меча и не восседал на коне, но бесстрашно защищал истину и свободу мысли. Он погиб на поле этой брани. А ты, - мать, сделав паузу, серьезно взглянула на него, показывая, что не шутит, - словно знамя из рук погибшего подхватил его славное имя. И носить его с достоинством можно только будучи настоящим рыцарем.
Шаулу польстили слова матери, вот только не очень-то у него получалось с достоинством носить собственное имя… «Ученому, - рассуждал Шаул, решив избрать иное поприще, - не нужно романтического имени. Его имя озарено Истиной, поиску и спасению от предрассудков которой он посвящает свою жизнь…»
- Да ты опять привел нас к этой старой ели!
Шаул обернулся на возмущенный возглас брата, споткнулся и упал. Падение отрезвило замечтавшегося философа, и вместо высоких слов истины, с губ сорвалось грубое чертыхание.
- Иди к черту, Тим!
- И пойду, - огрызнулся тот и, развернувшись, скрылся за густыми кустами.
- Скатертью дорога, - проворчал Шаул.
Сидя на земле, он потирал ушибленное колено, отыскивая взглядом причину своего падения. Оказалось, что споткнулся он не об торчавший корень или высокую кочку - толстенная ржавая цепь поднималась из-под земли, теряясь в густых зарослях колючего кустарника. Шаул разворошил палую листву, устилающую густой хвойный ковер, и увидел почерневшие окованные железом деревянные балки.
- Навесной мост?.. Быть не может… Тим! Иди сюда! - позвал он брата.
Чуть вправо Шаул заметил спускающийся вниз ров, а прямо перед ним был деревянный мост. Высокие ели и заполонивший ров густой кустарник почти полностью скрывали и сам мост, и массивные цепи подъемного устройства... Шаул вскочил на ноги, забыв об ушибленном колене, сделал шаг в сторону, и мост исчез. Вернулся назад - и снова различил среди буйной зелени леса неровную, почерневшую, обросшую седым мхом поверхность моста…
- Тим! - снова позвал Шаул брата.
- Чего тебе? - наконец вернулся недовольный Тим.
- Смотри, - Шаул подвел брата к тому месту, где только что сам обнаружил почти полностью скрытый мост.
- Ни чё ж себе! - забыв обиду, восхищенно вскликнул тот. - Мост к замку! Пойдем.
- Подожди, - удержал брата Шаул. - Может, мост прогнивший. И почему он не поднят?..
- А как принцу по-твоему попасть в замок? - Ты на самом деле веришь в сказку о заколдованной принцессе?
- А ты будто нет, - ничуть не смутился Тим. - Что ж это по-твоему за замок?
Ответа у Шаула не было... Странное местонахождение для замка - в самой чаще леса... Его обитатели покинули его или он стал для них могилой?.. Неприятное опасение холодящей змеей вползло в сердце, и Шаулу, как и Зефу, захотелось поскорее унести отсюда ноги…
- Что бы там ни было - замок мы нашли, пора домой, - угрюмо ответил он брату. - Ты что?! Найти заколдованный замок и не войти в него?! - уставился на него Тим. - Как будто мы последние трусы! - Экий смельчак, - хмыкнул Шаул. - Может, они там все погибли от чумы… На их веку с Тимом страшная гостья не посещала Бонка. Но истории о безжалостной болезни, уничтожавшей города и селения, были хорошо им известны. Этого врага не победишь деревянными мечами. С ней и целой армии рыцарей не справиться… - Опять ты! Надоел, зануда! Ох, как страшно! У-у-у! - поддел его неугомонный братец. - Так оставайся. Шаул не успел ответить, как Тим исчез в зелени кустов. А мгновение спустя Шаул уже услышал его отчаянное чертыханье. - Шаул! - с жалобным стоном позвал его брат. - Проклятье! Я застрял!
- Так тебе и надо, - мстительно проворчал Шаул. - В другой раз не полезешь, куда не надо.
Он был бы рад оставить взбесившего его задиру самого выбираться из кустов. Колючие ветки обхватили беднягу и крепко удерживали в своих цепких объятьях. Стараясь освободиться, тот все больше увязал. Лицо и руки его покрыли вспухшие розовые царапины, постепенно превращавшиеся в яркие кровавые росчерки. Шаул вздохнул, сняв с пояса складной ножик и, привычно проклиная судьбу старшего брата, отправился на выручку проклятого непоседы. По крайней мере, утешал он себя, бестолковый план Тима провалился - через такие заросли в замок им не пробраться...
Кусты, словно живые, протягивали свои зеленые лапы и намертво цеплялись, безжалостно жаля кожу едва заметными крохотными иголками, без числа покрывавшими не только ветки, но и обратную сторону темно-зеленых листьев. Стоило отделаться от одной ветки, и ты оказывался в плену у десятка других. Лезвие ножика для починки перьев едва ли подходило для жилистых стеблей… Шаул и не заметил, как сам оказался внутри зеленой ловушки. Казалось, они с Тимом не помогали, а лишь утягивали друг друга вглубь. По коже пробегал озноб, на лбу выступала испарина. Они измучились в бесплодной толкотне, пока наконец, увидев небольшой просвет позади Тима, Шаул вытолкнул туда брата. Потеряв равновесие, Тим ухватился за него, и, разодрав проклятые зеленые объятия, они вывалились из кустов. С трудом переводя дух, Шаул оглянулся: кусты все еще протягивали к ним свои зеленые лапы, но уже находились на безопасном расстоянии. - Слезай! Задушишь, - прохрипел под ним Тим.
- Ты еще не это заслужил, - проворчал, поднимаясь, Шаул и протянул брату руку. Он попытался привести себя в порядок, куртка и штаны были облеплены приставучими листьями, но серьезно не пострадали, а берет - увы - канул в недрах ужасного кустарника... - Ничего ж себе?! - присвистнул Тим. - Ты глянь!
Шаул резко повернулся на возглас брата и замер. В обрамлении зеленой листвы темнели огромные, окованные железом, ворота замка… Как могло случиться, что они оказались по ту строну колючего забора?! Злосчастный кустарник, словно нарочно захватил братьев. Выходит - он вовсе не защищал от них замок, а подтолкнул к нему!.. «Нет уж!» - Шаул решительно развернулся, яростно раздирая ветки кустарника. Шипы обжигали руки, боль рассыпалась исками по всему телу, но на этот раз кусты лишь плотнее сомкнули ветви, оставаясь непроходимой стеной...
- Да успокойся ты, - услышал он за спиной раздраженный голос Тима.
Стыд стянул внутренности, свернувшись в животе тяжелым холодным комком.
- Помолчи, - резко ответил Шаул, злясь на себя за проявленную трусость.
Он обошел Тима, оттолкнув того плечом, и решительно направился к воротам - все равно надо найти, что-нибудь посущественнее перочинного ножика... Хотя дерево створок потемнело и густо заросло травой - даже в зазорах между бревнами и тяжелыми железными пластинами виднелись зеленые кустики - ворота не дрогнули, когда Шаул толкнул их. Зато калитка поддалась сразу - с силой наперев на нее, он чуть не влетел носом в землю... - Ого... Она открыта, - изумленно оглянулся он на брата.
Шаул осторожно заглянул в темный проем калитки. Не заметив никого в сумраке широкого свода, он шагнул внутрь и подпрыгнул от раздавшего над ухом всхлипа. Обернувшись, увидел привратника. Тот стоял, опершись на деревянную балку, что запирала ворота, - закрытые глаза и мерное дыхание говорили о том, что привратник попросту спит. «Неужели старая сказка говорит правду, и этот дядька храпит здесь уже сотню лет?» - ошеломленно подумал Шаул, осматривая чудную одежду стражника. Куртка и широкие шаровары - все в буфах да разрезах, а сквозь - пестрят желтые и красные ленты. Огромный пучок разноцветных перьев на малиновом берете мерно покачивался в такт могучему дыханию хозяина. Даже чулки привратника были сплошь покрыты полосами. Такой пестроты в костюме Шаулу еще не доводилось видеть. В его родном Бонке предпочитали практичную строгость - темные тона лишь с незначительным добавлением кипенно-белого оставались главенствующими не только в повседневной, но и в праздничной одежде горожан.
- Что там? - нетерпеливо окликнул его Тим. - Не шуми, - остановил Шаул брата. - Ты не поверишь - у ворот стоит стражник и… храпит. - Ха! - воскликнул Тим и, оттеснив его, пролез в калитку. - И вправду спит! А ты говорил, все это выдумка, - восторженно прошептал Тим и легонько дотронулся до стражника - тот вздохнул, что-то пробормотал и затих снова. - И никакой тебе чумы...
- А это еще неизвестно, - назидательно ответил Шаул.
Они прошли дальше. Неугомонный Тим, поспешив вперед, натолкнулся на брошенную повозку - стоявшая рядом с ней бочка перевернулась и, громыхая, покатилась по мощеной дороге. Грохот, усиленный каменный сводом крепостной стены, оглушил притихший замок.
- Осторожней, - досадливо шикнул Шаул. - Смотри! - не обращая внимания на увещевания брата, воскликнул Тим. - Это собаки загнали кошку на крышу! Они тоже все спят!
Выйдя из тени воротной арки, Шаул посмотрел, куда указывал Тим. Действительно, на деревянной крыше галереи, идущей вдоль стены замка, застыла, изогнув дугой спину и распушив хвост, кошка, а внизу с поднятыми мордами и разинутыми пастями замерли собаки.
Тут и там им попадались спящие обитатели замка: вот караульные с алебардами, одетые так же пестро, как и привратник, у колодца две женщины в накрахмаленных передниках не доспорили о чем-то - рассерженные лица, руки в боки… В кузнице заснул кузнец, пытаясь раздуть мехами огонь, который давно погас. На крыльце одного из домиков присела старуха, похожая на бабушку Герду, да так и заснула - в обнимку с накрытой льняным полотенцем корзиной. У мельницы посапывал во сне ослик, впряженный в повозку, а рядом с ним здоровенный малый уперся двумя руками в бочку и захрапел...
Все это было бы похоже на забавную игру, если бы не беспомощность застывших фигур. Взрослые сильные мужчины, скованные неведомо чьей волей, не могли тронуться с места, переменить позу, поправить съехавшую на ухо шляпу... Не хотел бы Шаул оказаться на месте этих несчастных, замерших, подобно безвольным куклам. "Кто мог сотворить такое с ними?" Может быть, неведомый кукловод сейчас наблюдает и за двумя дерзкими мальчишками, осмелившимися проникнуть в заколдованный замок?.. Шаул озабоченно огляделся по сторонам: никакого движения - все замерло в странном бесконечном сне. Царящую в замке тишину нарушал только гулкий звук шагов братьев по мощенной камнем площади...
- Жутко здесь, - поежился Шаул. - Надо найти, чем разрубить кусты. Посмотрим в караульной? Найдется у них что-нибудь кроме алебард?.. Небольшую дверцу караульной Шаул заметил, как только они вошли. Стоило им отворить ее, как раздался оглушительный храп - братья отскочили, как ошпаренные. - Не трусь, - переведя дух, проговорил Шаул. - Там же просто спят несколько стражников. - А я и не испугался. Это ты распрыгался, как заяц, - огрызнулся Тим и бесстрашно шагнул внутрь. - Ни зги не видать, - проворчал он из темноты каморки. - Отойди от двери, Шаул, последний свет загораживаешь!
Шаул шагнул внутрь вслед за братом. В кромешной тьме раздался грохот, оглушительный храп стих, и комнату огласило жуткое рычание. Душа у Шаула ушла в пятки, на него налетел Тим, и братья сиганули прочь. Убегая, они услышали, как рычание сменилось всхлипом, а затем новым раскатом храпа... - Фу ты, черт! - чертыхнулся Тим, когда они, миновав площадь с колодцем и мельницей, пробежали через внутренние ворота и оказались на широкой площади, оставив караульную со стражниками далеко позади.
Мальчики остановились, тяжело переводя дух. Оба чувствовали себя неловко - испугались-то всего лишь храпа спящего стражника... - Да ну ее эту караульную, - смущенно пробормотал Тим, - давай лучше у садовника поищем.
Шаул кивнул - у садовника, наверняка, найдется что-нибудь, чем справиться с проклятыми кустами - и обернулся на тихое ржание. Ворота конюшни были распахнуты - спали лошади, как и остальные обитатели замка, рядом храпели конюхи...
- Что ты здесь застрял?! - услышал Шаул голос брата и, оставив конюшню, пошел дальше. Он остановился перед внутренней башней. Шаулу приходилось видеть донжон в замке ван Локов - отец однажды взял его туда с собой, - но эта башня заметно превосходила ее своими размерами. Удивительно, что такую высокую башню, на вершине которой до сих пор развивался стяг, не было видно в окрестностях Бонка… На флаге отчетливо виднелся герб - Шаул без труда узнал его. Много раз он видел его в библиотеке, где хранился городской архив, - это был герб королей Оланда, королевства, на месте которого уже сто лет благоденствовали свободные города под управлением Генерального собрания представителей магистратов…
- Неужели все это на самом деле?.. - заворожено глядя на королевский штандарт, пробормотал Шаул. - Кто из нас спит: я или обитатели затерянного замка?.. Деревянной галереей башня соединялась с дворцом. Он был тоже гораздо больше и наряднее жилища ван Локов - широкая, украшенная каменной резьбой лестница вела к высоким дверям, утопающим в нише из двух круглых башенок. Такие же были по четырем углам здания. Карниз и фризы, опоясывающие стены дворца узорно кудрявились резьбой. В центре просторного вымощенного камнем двора переливался хрустальным блеском источник, стекая в изящную каменную чашу в форме цветка. Да, это был настоящий королевский дворец…
- Шаул! Что ты там застрял?! Пошли скорее! Тим уже поднимался по лестнице. - Не стоит, - возразил Шаул. - Хозяева-то дома, хоть и спят беспробудным сном…
- Не будь занудой, - дернул плечом Тим и, поднявшись бегом, скрылся за внушительными дверями.
- Тим! - Шаул ринулся за братом, чтобы вернуть того.
Но оказавшись в огромном дворцовом холле, Тима он не нашел. Галерея была полна спящими придворными - они сидели на резных скамьях у высоких окон, толпились у распахнутых дверей залов, стояли парами, оборвав сотню лет назад на полуслове разговор... В пышных затканных серебром парчовых одеждах, скроенных по старинной моде, они спали, склонив головы на огромные, словно мельничные жернова, воротники...
Обитатели дворца спали в самых неподходящих сну позах, как и все те, кого они прежде видели в замке. Но выглядели также беспомощно и нелепо, как и любой человек во сне: с приоткрытыми ртами, они храпели и причмокивали губами. Не следовало смотреть на это…
- В первом зале накрыт огромный стол, - вдруг выскочил ему навстречу из одной из дверей Тим. - Да что ты опять прилип к полу?!
- Нам нечего здесь делать. Пойдем отсюда, - зло шикнул он на брата, но тот уже ворвался в следующий зал, и Шаул был вынужден снова отправиться за ним. В тусклом свете витражей узких окон зал казался сумрачным и унылым - его угрюмый сон не оживляли ни яркие альмандиновые потолочные балки, ни затейливая роспись стен, ни пестрый узор колонн. Словно поверженный монстр, зиял своим громадным прокопченным чревом потухший камин - на его массивном колпаке красовался все тот же королевский герб...
Король с королевой спали так же, как и их подданные. Король, удобно устроившись на троне, пыхтел, пошлепывая губами, и корона съехала ему на ухо. Королева же, наоборот - стиснув тонкими пальцами подлокотники, сидела прямо, словно жердь проглотила. Только по прикрытым глазам и тихому мелодичному похрапыванию, можно было догадаться, что ее величество все-таки спит… - Пойдем отсюда, - Шаул потянул брата за рукав, - здесь мы не найдем садового резака... Но как только они вышли из зала, Тим, дернув плечом, скинул руку брата и помчался по лестнице вверх. На втором этаже, несомненно, располагались личные покои обитателей замка. Шаул почувствовал, что готов сгореть со стыда - без приглашения, да вообще без всякого на то основания, они проникли в ту часть замка, где чужаку совсем не место. Это недопустимо! Даже Тим должен был бы понимать это. Ведь они попали не в покинутый, разрушенный замок - хозяева на месте! Вот они все - спят, как ни в чем не бывало, вовсе не ожидая в гости городских мальчишек. А Тим уже ворвался в одну из комнат… - Выйди сейчас же! - приказал Шаул брату.
Кричать он не посмел, а Тим его не слышал или не хотел слышать. Он подошел к двери и свирепо прорычал:
- Выходи сию минуту! Но Тим и не подумал подчиниться.
- Ух ты! Так и есть, как Зеф говорил! Спящая принцесса, чтоб мне лопнуть, - он стоял у высокой кровати и бесцеремонно рассматривал спящую. - Не смей! Шаул готов был прибить этого нахального ротозея. Подскочив к Тиму, он схватил его за шиворот, чтобы выкинуть вон, но не удержался - взглянул на принцессу и… отпустил Тима. Хозяйка комнаты была прекрасна и величественна. И потасовки с младшим братом в ее присутствии были неуместны…
Похоже, старый Зеф на самом деле оказался прав - сказка оказалась явью, и в скрытом от людских глаз замке со всем королевском двором спала беспробудным сном принцесса, уколовшись о веретено... Ни сопения, ни вздоха из плотно прикрытых губ - сон принцессы был слишком глубок, - совсем не то, что другие обитатели замка... Шаул чувствовал, как далеко от этой спальни, от замка, от солнечного дня блуждала потерянная душа… И вдруг ощутил ее взгляд, из той самой глубины устремленный прямо на него - требовательный, призывающий... - Ты еще тут?! - Шаул едва не подпрыгнул, когда у самого уха вновь раздался голос Тима. - Замолчи и выйди вон, - процедил он сквозь зубы.
- Я уже весь замок осмотрел, пока ты здесь застрял, - беспечно заявил Тим. - Обалдеть можно, как все чудно! На кухне полно поваров и кухарок с ножами да поварешками - заснули над снедью, а у них и шпинат не завял за столько-то лет... Кстати, я нашел резак… Ну что ты на нее уставился?
- Помолчи, - раздраженно приказал он брату, тот сбивал его с мысли - было что-то важное в этой комнате…
- Ну ты даешь?! Да пошли уже, далась тебе эта принцесса. Ей нужен принц, а не городской мальчишка.
Шаул сделал шаг к ложу принцессы, стараясь отделаться от назойливой болтовни Тима, и за отдернутым пологом увидел свиток - его удерживал кинжал, воткнутый в деревянное изголовье кровати. На потемневшем пергаментном свитке было выписано красной киноварью:
Червь и смутьян, думайте.
Это начало.
Сон пройдет.
Скажи - улетит.
Сменит холод тепло.
Червь источит слово -
Так родится и умрет ночной страж.
Тьма, тьма, тьма породит полдюжины червей, и исчезнет смутьян,
Растеряв черных и белых овец стада твоего.
Всех заберешь с собой:
Станет замок грудой камней,
Могилой для всех, кто в нем спал.
Бессмысленный нелепый текст, словно кто-то дурачился…
- Ух ты, какой кинжал! - подскочил Тим.
Кинжал с изящной резной рукоятью и перекрестьем в виде двух загнутых к лезвию лепестков опасно поблескивал острым лезвием. Не он ли вызвал опасливую настороженность на лице принцессы - или это только тень от свитка, что легла на чело?.. - Ладно, пойдем, - дернул его за рукав нетерпеливый Тим. - Подожди, - отмахнулся Шаул от брата.
Он еще раз внимательно прочел нелепый текст, но тот не стал понятней. Он читал его снова и снова, но отгадка не находилась. Что все это значит?.. Шаул протер глаза - причудливые буквы плясали перед утомленным взглядом...
- Да ладно, пойдем уже! - не унимался Тим. - Что ты прицепился к этой глупой бумажке?!
- Это должно что-то значить... - Тебе-то что за дело?! Да ну тебя! Я пошел, - воскликнул Тим и выскочил из комнаты. Тим был прав - надо идти. Но перед тем как покинуть комнату Шаул подошел к кровати и решительно снял свиток. На резном изголовье остался глубокий след от лезвия, но ни кинжал, ни его злокозненная ноша уже не нависали над принцессой...
Свернув пергамент, Шаул положил его с кинжалом на каминную полку, но упрямый лист с сухим шорохом развернулся, выставляя напоказ свою кровавую надпись. «Что он все-таки значит?..» Поклонившись спящей, Шаул поспешил за братом…
*** Янтарь переливался на солнце, искрясь маленьким пузырьками и трещинами. Все вокруг казалось затопленным золотым светом теплого камня. Легкое дуновение ветра принесло едва уловимый шелест листвы и щебет птиц. Сквозь треск сломанных веток послышались голоса. О чем говорят эти люди?.. Нет, не разобрать… Какая-то маленькая пичужка затараторила у самого окна, да в дальнем углу жужжала и билась о стекло муха. Но неведомая туча накрыла солнце, и все потухло, как будто и не было никогда ни теплого сияния янтаря, ни звуков... Душная серая мгла опустилась, закутав и оглушив все вокруг… *** Феи Агата и Селина осторожно передвигались по царству снов, воспоминаний и иллюзий. Проникли они сюда вопреки воле его владыки, с помощью магии, и их путь пролегал не по безопасной долине снов… Это рискованное путешествие - одно неверное движение и душа, уловленная пеленами забытья, словно запутавшаяся в тенетах паука муха, останется в царстве снов навсегда - феи затеяли не из-за любопытства. Их грандиозный план по спасению крестницы, принцессы Элизы, спящей в Заколдованном замке, оказался под ударом... А все началось с того, что двое сорванцов из соседнего городка отправились на поиски замка. Когда Агата впервые увидела их в магическом зеркале, пробирающихся по чаще Заколдованного леса, она только усмехнулась: "Тоже мне принцы!" Она и подумать не могла, что глупая затея мальчишек может обернуться катастрофой - даже не стала пугать их обычными магическими пугалищами, которыми был напичкан лес. А ведь их настырность должна была бы насторожить опытную фею - плутать несколько часов в густом сумрачном, сыром лесу, когда любой в их возрасте не выдержал бы там и получаса! Но к упрямству одного добавилась наблюдательность другого - и вот они уже у ворот замка. Похожие внешне, братья во многом были прямой противоположностью друг друга, словно половинки одного целого, - что не хватало одному, было в избытке у другого. Вдвоем они раскачали реальность, как качели, и смогли справиться с магией, не имея о ней никакого понятия. Возможно, без вмешательства Селины (если не кусты, то уж открывшаяся калитка - это уж точно ее рук дело!), они бы не попали в замок, но, положа руку на сердце, даже в этом Агата не была уверена…
Кода младший самым бесцеремонным образом ворвался в спальню Элизы, заставив старшего последовать за ним, все завертелось, как в дурном сне. То, чего не заметил младший, сразу почувствовал старший - а ведь он ни за что не зашел бы в комнату, если бы не брат. Он обнаружил заклятие и прочел его, да ни один раз… Агата увидела, как по поверхности зеркала заплясали искры, и послышался тихий щелкающий звук. Неужели колдунья подослала его?
- О чем ты думала, Селина?! - разволновавшись, набросилась она на сестру, с самым невинным видом распутывающую пряжу. - Он прочел заклятие! - Не может быть… - растерянно прошептала та.
Бросив пряжу, Селина тотчас оказалась рядом с Агатой у зеркала - а то все гуще покрывалось сверкающими трескучими, словно саранча, искрами... - Почему же? - язвительно скривилась Агата. - Не зря же он учился в школе… - Он не связан с Кольфинной, - убежденно проговорила сестра, вглядываясь в зеркало сквозь мелькающие по поверхности всполохи. О колдунье, из-за глупой склоки с королевой грозившей принцессе смертью, давно уже не было ничего слышно в этих краях. И простой мальчишка из Бонка, которому отроду не больше тринадцати лет, наверняка и слыхом не слыхивал о Кольфинне…
- Он вынул кинжал! - ахнула Селина. - Быть не может, - в свою очередь прошептала Агата, наблюдая, как ничего не подозревающий мальчишка возится с колдовским свитком. Братья покинули замок. Но искры не исчезли и, как назойливые насекомые, раздражали своим непрестанным потрескиванием...
- Что все это значит? - потрясенно уставилась на нее Селина. - Что угодно, да ничего хорошего! - раздраженно рявкнула она на сестру. - Надо было думать, когда вздумала помогать этим шалопаям. - Но Агата, - жалобно проговорила та. - Ты же знаешь, принца нет… Принца, действительно, не было. Агата понимала, что заставило Селину совершить такой отчаянный поступок. Когда сотню лет назад они пытались предотвратить смерть своей крестницы, уготованную ей мстительной колдуньей, они не сомневались, что нашли прекрасный выход. Сон длиной не меньше чем век - испытание не из легких, но в поисках выкупа от смерти не следует скряжничать. Они были довольны своим хитроумным планом. Царство сна - одно из самых неизведанных и потому опасных мест, но это - единственный способ перекроить ткань судьбы одного человека, не отправляя в тартарары весь остальной мир. Они были уверены, что учли и предусмотрели все опасности, и с точки зрения магии так все и было. Но они не могли и предположить, что в быстроменяющемся людском мире, такие, казалось бы, обычные вещи как вера в чудеса, стремление служения Истине, преклонение перед Красотой и жажда приключений - совершенно выйдут из моды. Даже дети знают, что принцессу должен был разбудить принц. Но те словно перевелись! Теперь принца невозможно отличить от скаредного лавочника, озабоченного лишь своим кошельком, или корыстного торговца, который не поднимется с места, если это не обещает ему пары монет. Богатство и слава самого низкого толка - все, что интересует современных благородных рыцарей. Кто нынче слыхал о рыцарском поклонении прекрасной даме или намеревается посвятить свою жизнь служению ей? Благородство, честь, бескорыстие, веру - все это прозвали именем старого идальго и определили как разновидность умственного помешательства... Никто уже не верит в существование прекрасной спящей принцессы, и уж совершенно не готов отправляться на ее поиски. Кому нужна принцесса-бесприданница? Разве что какому-нибудь проходимцу-авантюристу... Феи с тоской наблюдали за изменением человеческой породы, не сулившим ничего хорошего их крестнице. А время не прекращало свой бег, и вот - в колбе ее часов осталась всего несколько горстей песка...
В извечной битве добра и зла, волшебства и колдовства, вопреки расхожим представлениям, волшебник не может просто взять и отменить колдовство. Так же и колдун не может, бросив щепоть зелья в котел, уничтожить добро. Надо найти выход, учитывающий замысел противника. Противостояние черной и белой магии похоже на карточную игру - твои карты должны покрыть карты соперника, в противном случае - проигрыш.
Колдунья Кольфинна - гадкая мстительная ведьма! - решила убить Элизу в день ее шестнадцатилетия. Агата и Селина обернули смерть сном. Феи придумали прекрасного принца, Кольфинна пригвоздила к изголовью свиток заклятия - появившийся у ложа принцессы спаситель прочтет заклятие, и принцесса погибнет. Ни уничтожить свиток, ни просто вынуть отвратительный кинжал из изголовья кровати нельзя. Но можно сделать его невидимым, что и не замедлили осуществить феи. Их расчет был на здравый смысл. Невидимый покров, который они накинули на свиток, действует на взрослого человека, который видит то, что знает, безотказно. Для ребенка, который хочет знать, что видит, покрова нет. Маленький ненасытный зверек любопытства, что сидит в каждом сорванце, способен заставить их забыть о любой опасности, а детский здравый смысл еще так окрылен, что спокойно мирится с самым невероятным... Что за искры заплясали по поверхности магического зеркала с тех пор, как мальчишки появились в замке, Агата не знала. И это ей еще предстояло выяснить. Но одно было ясно - заклятие колдуньи начало действовать, значит, сон принцессы нарушен, и, стало быть, гибель обитателей замка - дело времени. И феи отправились в мир снов проверить, что случилось с их крестницей… - Не копайся, Селина, - проворчала Агата, подгоняя сестру. Она была расстроена и продолжала сердиться. Сестры продвигались по сонному царству с величайшей осторожностью - чем глубже погружаешься в мир снов, тем страшнее опасности и необратимей последствия... Благополучно перебравшись через Дремучую реку с ее водоворотами кошмаров и миновав болота Забвения, чуть было не угодив в ее бездонный омут, они выбрались к пещере Беспамятства. Под ее глубокой сенью покоились король с королевой и их придворные. Это место почти безопасно, но задерживаться и здесь не стоит - испарения болот, что приносит баюкающий ветер, заставят навсегда забыть, зачем ты здесь появился, и тогда уж обратно не выбраться. Сестры спустились в низину Неведения, в чьем густом тумане нетрудно заблудиться, а затем перебрались через скалы Запретов - кто только сотворил эти острые пики и бездонные ущелья?.. Обливаясь потом, феи пересекли Пустыню миражей - здесь властвуют самые разнообразные иллюзии - и оказались у убежища принцессы. Они поместили крестницу на самой окраине сонного царства. Здесь очень тихо, ни шум, ни запах, ни свет не проникает сюда извне. Того, кто находится здесь, невозможно разбудить - даже душа его спит. Потревожить это забвение можно лишь очень сильной магией. Любовь, охватившая благородного принца при виде прекрасной спящей принцессы, должна была стать последним необходимым компонентом хитроумными магической комбинации, выстроенной феями. Она учитывала не только сложные законы человеческой судьбы, но и особенности человеческой натуры - преданность Истине вкупе с бескорыстным стремлением спасти обреченного. Только в таком случае душа принцессы очнется от забвения и благополучно воссоединиться с ее телесной оболочкой, а вслед за тем проснутся от столетнего сна и те, кто связан с ней заклятием... Мальчишка, ворвавшийся в замок со своим братом, прочел заклятие, и колдовство начало растягивать петлю времени. А принц, призванный завести сложный механизм волшебства, способного стянуть узел на временной ленте, не появлялся… Но если сон принцессы будет нарушен без принца - душа принцессы может затеряется где-то на границе миров, навсегда потеряв связь со своим телом... Справедливости ради, стоило записать на счет мальчишки, что тот додумался-таки снять колдовской свиток. И что только позволило несмышленому подростку справиться с могущественной магией Кольфинны?.. Предопределенная феями нить событий запутывалась самым невероятными и непредсказуемым образом...
Наконец феи добрались до парящего в темноте ложа души принцессы. Все как будто было по-прежнему: бестелесная фигурка девушки мирно почивала, укутанная в голубоватое свечение, создающее вокруг нее по задумке фей нечто вроде защитного футляра. Но опытный глаз не мог не заметить, что некогда расплывчатый прозрачный образ девушки стал более четким и плотным. Это могло значить только одно: забытье принцессы перестало быть абсолютным, ее сознание просыпалось... - Так и есть... - прошептала Агата, не отрывая глаз от души крестницы. - Но она кажется такой спокойной. Может быть, ничего страшного не случилось? - робко предположила Селина. - А если мальчик сможет разгадать заклятие? - Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы расшифровать глупые вирши Кольфинны, - хмыкнула она. - Но это не отменит заклятия. - Не отменит, но он сможет начать действовать… - Городской мальчишка?! Он-то тут при чем? - Но он же вытащил кинжал… Агате и самой хотелось бы надеяться на чудо. Но как бы то ни было, задуманный феями спасительный ход событий был нарушен, а значит, теперь все покатится кувырком без порядка и предопределения. Столкнутся две силы, без законов и правил, и уже не мастерство фей и даже не изощренное коварство колдуньи определят результат, теперь на весах судьбы - сердца людей. Что в них перевесит - добро или зло? Любовь или страсть обладания? Мужество или трусость? Ложь или истина? Да как это поймешь, когда герой до сих пор так и не появился?! * * * Терпкий осенний воздух смешивался с запахом тины от канала. Его мутные зеленоватые воды виднелись в прорехах поредевшей листвы кустов на окраине сада. В тусклом свете пасмурного дня деревья, несмотря на роскошные, переливающиеся золотом и багрянцем наряды, казались смущенными, словно опасались грядущих перемен. Они тревожно перешептывались, слушая печальные крики улетающих птиц. Не сегодня-завтра ветер сорвет с них чудные платья, и из прекрасных принцесс они, словно Золушка, в одночасье превратятся в бедных нищенок в жалких потемневших лохмотьях, дрожащих от холода неприютной, хмурой порой... Шаул поежился и плотнее запахнул куртку - от канала тянуло промозглой сыростью. Уже прошло больше месяца с тех пор, как они с Тимом побывали в заколдованном замке, а Шаул так и не догадался, что значат слова той странной головоломки, что он прочел в свитке, приколотом к изголовью ложа принцессы. Не то, чтобы он непрестанно решал ее... Поначалу он и вовсе забыл о ней - слишком невероятным было то, что они увидели. Но постепенно слова свитка стали проявляться в памяти, и скоро неровный ритм странного стиха неотступно стучал в голове, а слова изводили своей бессмысленностью. К кому обращался автор загадки? Несмотря на то, что в самом начале было приказано думать какому-то червю и смутьяну, Шаул был уверен, что автор нескладного текста, повествующего о несчастном конце, злорадствовал над принцессой и обращался именно к ней. Если он и не был сам разрушителем замка, то бесспорно радовался подобному исходу: «Замок станет грудой камней, могилой для всех, кто в нем спал». Вот только когда этот страшный конец произойдет? Что за странные образы в этом злосчастном свитке? - Сон пройдет. Скажи - улетит, - прошептал Шаул. - Что это значит? Сон будет разрушен каким-то словом? Тьма? Что это - война, затмение? И черви…
Шесть червей принесет тьма… Шаул поморщился, представив себе каких-то непомерно огромных змеевидных чудовищ. «Что это? Червь неусыпающий? Ад, могила?..» Шаул, задумавшись, ковырял носком ботинка сырую рыхлую землю. Может быть, имеется в виду весна, когда вылезают дождевые черви? Шесть весен? И что за смутьян?.. - Мама! Крик младшего брата отвлек его. Через открытую дверь, Шаул видел, как тот ворвался на кухню. - Мама! Я наловил рыбы! - Тим протягивал матери ведерко с бултыхающейся в воде рыбой. - Тина, возьми у него ведро, - приказала мать служанке и улыбнулась младшему сыну: - Сколько же их здесь? - Тьма тьмущая! - хвастливо ответил Тим. - Ну конечно! - Шаул стукнул себя по лбу. - Это числа!
Мальчик бросился в библиотеку. Отец Шаула и Тима был городским архивариусом и библиотекарем, хранителем бесчисленных томов, собранных в старом здании с узкими сводчатыми окнами. Лабиринты высоких - до самого потолка - стеллажей были полны книгами, а массивные сундуки - старинными манускриптами. Отец Шаула кропотливо собирал том за томом, свиток за свитком. Как искусный портной, он выкраивал из небольшого бюджета библиотеки, выделяемого городским советом, средства на приобретения ценных томов. Благодаря его стараниям библиотека стала гордостью небольшого Бонка, конкурируя с библиотеками университетов не только соседнего Венка, но даже Золлендама. Поговаривали, что не за горами тот день, когда и Бонк обзаведется собственным университетом. Шаул прекрасно ориентировался в библиотечных лабиринтах. С тех пор как пошел в школу, он постоянно помогал отцу. Много часов он проводил здесь, читая или просто рассматривая книги. А потому без труда нашел фолиант со старинной азбукой и уселся расшифровывать загадку. Уже давно никто не пользовался принятым в старину буквенным обозначением цифр. Но Шаулу встречались искусно выписанные буквы со специальными значками, и соответствующие им старые непонятные названия. Сначала все шло легко: тьма - десять тысяч, нашелся и червь - тысяча. Предположив, что написавший стишок использовал древнее название букв для обозначения нужных ему цифр, он просеял все слова загадки, чтобы выудить из них те, что могли означать цифры. Шаул старательно записал колдовскую шараду с цифры вместо слов:
«Тысяча и пятьсот, шестьдесят.
Это начало.
Сон пройдет.
Сто - улетит.
Сменит холод тепло.
Тысяча источит двести -
Так родится и умрет ночной страж.
Десять тысяч, десять тысяч, десять тысяч породит шесть тысяч, и исчезнет пятьсот,
Растеряв черных и белых овец стада твоего.
Всех заберешь с собой:
Станет замок грудой камней,
Могилой для всех, кто в нем спал». Но загадка не стала понятней. Что следовало сделать с полученными цифрами? Он попробовал сложить - получилось тридцать девять тысяч триста шестьдесят. Что эти тысячи могли означать? Дни до рокового события? В годах выходило около ста восьми. А в сказке говорилось о столетии... И что в таком случае означают остальные слова - все эти стражи и овцы? Да и какой прок в сроках, когда неизвестна точка отсчета?..
Шаул решил подойти к проблеме с другой стороны. Яснее ясного - когда король спит, он не правит. Значит, в поисках даты надо просто покопаться в городском архиве. Вновь отправившись в библиотеку, Шаул погрузился в изучение исторических документов. Это оказалось весьма занимательным чтением. Словно захватывающий роман, полный хитроумных интриг, коварных предательств, честолюбивых авантюр, разжигающих междоусобицы и войны, читалась история Содружества свободных городов, в которые входил родной Шаулу Бонк. Но те же источники самым возмутительным образом противоречили друг другу и путались в датах, когда дело доходило до сроков правления последнего короля Оланда.
Но вся эта путаница оказалась нипочем городскому архивариусу.
- Принято считать, - сообщил Шаулу отец, поправляя очки, - последним годом правления короля Грегора год 1560-й, по дате последнего королевского указа. В нем король даровал хартии некоторым городам, в том числе нашему Бонку. Тогда наш городок едва ли мог претендовать на подобные привилегии как чеканка монет или принятие правовых актов. Но благодаря влиянию золлендамского магистрата - несомненно, его глава имел свои интересы в Бонке, - наш город тоже был включен в реестр, получивших хартию. У нас в библиотеке хранится список этого указа.
Отец прошел к большому шкафу и, вынув шкатулку темного дерева с гербом города, извлек из нее пергаментный свиток.
- Вот полюбуйся, - он протянул его Шаулу. - Подписи короля Грегора ты там, конечно, не увидишь, но во всем остальном список является полной копией королевского указа.
Шаул развернул пергамент. Это был указ короля Грегора правителя Оланда лета 1560-го. Год был написан буквенными обозначениями - теми самыми червем и смутьяном, которым надлежало думать в начале загадки. Вот и ответ - значит, загадка начинается с даты. Первая строка означает 1560-й год (сказано же в свитке: «это начало»!), и его не надо плюсовать к общей сумме. И тогда, следуя той же логике, остальные числа стоит сложить построчно. Шаул распределил их столбцом и приписал соответствующие им слова загадки, не имеющие численного значения.
«Сто - сменит холод тепло.
Тысяча двести - родится и умрет ночной страж.
Тридцать шесть тысяч пятьсот - растеряв черных и белых овец стада твоего...» Шаул смотрел на получившуюся у него запись и не верил глазам.
- Неужели так просто? Быть не может…
Но числа легко раскрывали смысл других слов. Сто раз сменит холод тепло - зима сменит лето, или тысяча двести раз умрет и родится ночной страж Луна, или пройдут тридцать пять тысяч суток - день и ночь, черные и белые овечки. Выходит, в каждой строчке говорилось о столетии, о чем знал каждый, кто хоть раз слышал сказку о спящей принцессе!.. - Зачем же было так запутывать то, что всем известно? - Шаул в сердцах отбросил от себя лист, на котором записал отгадку.
Подумать только он потратил столько времени, разгадывая секрет Полишинеля! Шаул сердито разглядывал, как в разноцветных солнечных лучах, окрашенных стеклами витража, медленно кружат пылинки. - Выходит, замок разрушится, - тихо проговорил он, - через семь лет…
Через семь лет все, кого он видел в замке, будут заживо погребены под его развалинами. Беспробудно спящим не убежать, не спастись…
Шаул решился рассказать отцу о печальном открытии, но тот, уставший от небылиц младшего сына, не стал и слушать. Благодаря россказням Тима никто не верил, что они нашли заколдованный королевский замок. Даже их друзья считали это забавной выдумкой. Только преданная Тиму Элька искренне верила, что ее герой нашел настоящую спящую принцессу...
- Все из-за тебя, - сердито обвинил Шаул младшего брата. - Вечно врешь не пойми что.
- Ты что ли рассказывал правду? - вернул ему Тим.
Так и было. Шаул вовсе не спешил разоблачать небылицы Тима. Узнай горожане правду, отбоя не было бы от желающих взглянуть на спящую принцессу. Хватит и их с Тимом. - Что ты маешься?! Принцессу должен спасти принц. Он придет, поцелует ее и все проснуться. А чертово заклятие пусть катится ко всем чертям! - одним махом решил проблему Тим. - Ты действительно веришь во все эти истории с поцелуями? - усмехнулся Шаул. - Не будь занудой! Ты же сам видел это собрание храпунов. Решил, что им нужен лекарь? Так какого черта носишься с этим дурацким старинным стишком? По-твоему поцелуй принца - ерунда, а кривая колдунья с бородавкой на носу - научный факт? - Да иди ты, - отмахнулся Шаул от брата. Однакож упрек Тима был справедлив. Если уж действует проклятие, то должен быть и принц. А если все это - лишь небылицы, стоит ли беспокоиться о каком-то бестолковом тексте? И все же все эти беспомощные люди, словно и вправду поражены какой-то ужасной болезнью… Шаул прочел о сне все, что смог найти в библиотеке. Одни авторы уверенно рассуждали о вмешательстве потусторонних духов. Другие утверждали, что сон - это реальная жизнь в другом мире. Многочисленные толкователи снов противоречили друг другу с той же убежденностью, с какой доказывали несомненную верность собственных выводов. Узнал он и холодящие душу истории о погребенных заживо, и рассказ о невыносимых мучениях запертого в обездвиженном теле старшего сына Дартовского купца. Страдания этих несчастных еще долго преследовали Шаула в кошмарных снах… Читая книги, Шаул узнал немало способов пробуждения от долгого сна. Один из них рекомендовал на лоб спящего положить смесь из крови дракона и высушенных листьев козлятника, собранных на кладбище в ночь весеннего равноденствия, другой - подсунуть под его подушку кожаный мешочек, наполненный высушенной икрой лягушек, отложенной в полнолуние, сдобренной растертым корнем мандрагоры. Конечно, искать кровь дракона, как и ловить лягушек, а тем паче собирать их икру в полнолуние Шаул не собирался. Медицинские трактаты, которые тоже не скупились на сомнительные методы типа кровопускания и примочек, в конце концов сходились во мнении о необходимости дальнейшего изучения предмета. Похоже, он поторопился с выводом - современная наука была неспособна разбудить принцессу без принца… В один из воскресных обедов, когда у них гостил друг отца, доктор Гринмайер, Шаул, рискнув вызвать неудовольствие отца, вмешался в беседу взрослых. Гринмайер был великолепным лекарем и первоклассным ученым, а значит, мог растолковать Шаулу загадку долгого сна. Он столь усердно расспрашивал доктора, что отец в конце концов не выдержал и выслал сына вон из комнаты. Но как бы ни был снисходителен к его интересу сам доктор, он лишь подтвердил мнение уже известное Шаулу по медицинским трактатам - средства от этого недуга не существует. Заснувшие долгим сном люди просто просыпались каждый в свое время. Когда это время придет для обитателей замка, и что послужит тому причиной? Поцелуй принца или кровь дракона?.. Часть I Глава 1 Не по-осеннему теплый ласковый ветер играл с розоватыми ветками вереска и колокольчиками эрики, разнося по холмам их сладковато-горький аромат. Шаул снял шляпу, и шаловливый ветерок ласково прошелся по волосам. Он был рад, что покинул душный и утомительный город. Широко шагая по пологим покрытым вереском холмам, молодой человек залюбовался ими - розоватые с глубокими лиловыми тенями они вздымались, словно волны, на фоне поддернутой золотистой вуалью перистых облаков лазури небосвода… В отрешенной от суеты красоте этих мест чудилась таинственность. Только здесь и могли жить феи… «Феи…», - смущенно улыбнулся Шаул, качнув головой. Еще неделю назад ему бы и в голову не пришло ничего подобного. Вот тебе и бакалавр свободных искусств! Провести четыре года в университете, закончив первую ступень, с блеском сдать экзамен, получить научную степень, чтобы потом разгуливать по вересковой пустоши в поисках фей. Но разбитое сердце и потеря надежды способны толкнуть человека и не такое безрассудство… Молодой человек пребывал то ли в метафизической тоске, то ли в меланхолическом созерцании - он еще сам не решил. Совсем недавно он оплакивал свою любовь, и мир для него окрасился в траурные тона, но вскоре тоска сменилась досадой - его утонченная возлюбленная, поэтесса и художница, предпочла ему здоровяка маркиза, любителя лошадей и сальных шуток, оглашавшего окрестности Бонка громовым хохотом… И мир, потеряв даже темные краски, оказался бесцветным и пресным на вкус, как переваренный палтус. Все прекрасные идеи, которыми он упивался, были повержены в прах и растоптаны изящным женским башмачком... Вот тебе и родство душ! Он готов был ради нее пожертвовать призванием, а она, смеясь, отвергла его жертву так же, как и его самого... И тотчас судьба не замедлила нанести еще один удар - его страстная мечта посвятить жизнь философии была безжалостно разбита родным отцом. Лиценциат философского факультета Бовильского университета Бартоломью Ворт запретил своему старшему сыну изучать философию, охарактеризовав мать всех наук, как бесперспективный род деятельности. Как это было несправедливо! И именно тогда, когда постижение смысла бытия должно было стать для отвергнутого влюбленного целительным бальзамом, отец заставлял иссушать ум бездушной юриспруденцией... Шаул потерял любовь и лишился возможности осуществить свое призвание - к девятнадцати годам он начисто утратил всякий вкус к жизни…
Устав от бесполезных споров с отцом, Шаул замкнулся. Не желая выслушивать бесконечные доводы и благожелательные советы, он стал избегать любого общества. И от нечего делать - даже чтение не отвлекало от мрачных мыслей - принялся разбирать бумаги. Давно уже следовало вернуть письма и бессчетное множество коротеньких записочек, которыми некогда его забрасывала ветреная Аделина. И надо же было наткнуться на свои старые записи… Сколько лет прошло? Пять? Шесть?.. Он совсем забыл о том, что занимало его тогда. Подумать только - рыцари, замки, заколдованные принцессы… Он чувствовал себя разуверившимся столетним старцем по сравнению с тем наивным мальчиком. В детстве он безнадежно заблуждался: жестокая сила - поединки, звон оружия - не спасает… Поиск истины - вот единственно верный путь преображения мира.
Шаул развернул сложенный в несколько раз лист бумаги. - Червь, смутьян, думайте… - озадаченно прочел он. Он совсем позабыл о всех этих несчастных в Заколдованном лесу. Неужели это было на самом деле? Шаул с удивлением смотрел на выписанную собственной рукой дату - если его догадка верна, меньше года осталось до разрушения замка. В памяти всплывали удивительные, поддернутые дымкой забвения образы. Что было правдой, а что - вымыслом разыгравшегося воображения мечтающего о подвигах мальчишки? Шаул сложил лист бумаги, но выкинуть не решился - судьба сотен людей, уложенная в несколько нескладных строчек... Но чем он мог помочь этим несчастным?.. Он отложил в сторону старые записи, но забыть о них не смог. Мысль о спящих в замке, ставших безвольными игрушками чьей-то злой воли, неотступно преследовала его. Возможно, если бы не добровольное затворничество, здравый смысл и скептический взгляд зрелой мудрости быстро расправились бы с тревожными воспоминания об ожившей сказке, с ее колдовством, проклятиями и чудесами. Но за неимением отвлекающего общения, Шаула точило чувство вины за то, что на годы забыл о несчастных, и стыд за малодушное смирение перед чужой бедой. Словно назойливые осенние мухи, они раздражали и жалили, не давая спокойно спать по ночам и предаваться метафизическим размышлениям днем.
И через несколько дней, не выдержав, Шаул отправился в Заколдованный лес. Зачем? Он и сам не знал. Никакого конкретного плана у него не было. Он надеялся на авось: найдется злополучный замок, ситуация сама подскажет выход, нет - на нет и суда нет. Времени у него было достаточно. В университет в этом году он не вернется. Когда отец запретил ему изучать философию, Шаул наотрез отказался идти на юридический факультет. Теперь ему предстоит скучнейшая работа в нотариальной конторе. Но последними днями свободы он волен был распорядиться по собственному разумению.
Отправившись в Заколдованный лес, Шаул долго бесплодно бродил по едва уловимым тропам. Безнадежная тоскливость и мрачная суровость здешних мест завораживали его, и он упивался размышлениями о бренности и бессмысленности бытия - по крайней мере собственного. Он наткнулся на поддернутую ржавчиной цепь подвесного моста совершенно неожиданно - так же как и в далеком детстве, споткнувшись. Хотя сейчас ее легче было заметить среди поредевшей пожухлой осенней листвы колючих кустарников. Памятуя коварство кустов, он справился с ними быстро - на этот раз он был вооружен не деревянным мечом. Перчатки и кинжал - и вся недолга. Внутри крепостных стен ничего не изменилось. Так же его встретил заснувший стражник. Бочка, опрокинутая Тимом, продолжала лежать посреди дороги. Шаул откатил ее в сторону и прошел через арку, образованную широкой крепостной стеной. Из караульной все также разносился громовые раскаты храпа, а на крыше галереи спасалась от собак кошка. И кузнец, и ругающиеся тетки, и ослик - все было как прежде. Шаул медленно шел по улицам замка, вглядываясь в лица людей, гибель которых становилась с каждым ударом часов все ближе. Он остановился около девочки, сидевшей на пороге дома с пестрой кошкой на руках. Ветерок играл с выбившимися из-под чепца белокурыми волосами, и, казалась, что малышка не спит, а жмурится от яркого солнца. Чертами лица и нежностью, с которой та наклонилась к своей кошке, малышка напоминала Эльку, дочь вдового сапожника из Бонка, с которой Шаул был дружен. Как несправедливо, что эта бедняжка и ее кошка должны будут погибнуть мучительной смертью… Какова бы ни оказалась причина размолвки королевских особ с колдуньей - Шаул полагал, что за лаконичностью сказки скрываются гораздо более сложные реалии, - невозможно смириться с гибелью хотя бы одной этой девочки… Молодой человек задумался, вспомнив о колдовском свитке - его темный, словно пропитанный тьмой, пергамент отбрасывал свою отвратительную тень и на беззащитную девочку с кошкой. И он решился. Поспешно преодолев уже известный путь до королевского дворца, Шаул бегом поднялся в комнату принцессы. Он вошел, чуть замешкавшись у двери - чувство неловкости за вторжение обожгло стыдом, - но ему надо было добраться до злосчастного свитка, чтобы уничтожить его. Не желая потревожить хозяйку даже взглядом, Шаул, не оборачиваясь, быстро подошел к каминной полке, где в прошлый раз оставил свиток и разорвал кинжалом злосчастный пергамент. Снял с пояса кожаный футляр для кремния и трута, высек искру кресалом и поджег остатки свитка в давно потухшем камине. Языки пламени обхватывали тонкие полоски пергамента. Проклятие извивалось змеей, чернело и рассыпалось седым пеплом. Пару минут - и оно исчезло. Шаул покидал комнату, когда почувствовал чей-то взгляд... Он оглянулся. Как и прежде, в комнате никого кроме принцессы не было, а та спала глубоким нездешним сном. «Это всего лишь игра разыгравшегося воображения», - успокоил себя Шаул. Но необъяснимое и жутковатое чувство холодной змеей свернулось под ложечкой, презрев логику. Шаул тряхнул головой, отгоняя наваждение, и все же поклонился ее высочеству, покидая покои. - Где же принц? Что же он не поспешит спасти свою красавицу? - пробормотал он себе под нос, досадуя на заплутавшего неизвестно где благородного спасителя. Шаул отправился в Заколдованный лес, не имея ни малейшего плана действия. Но споткнувшись о подъемную цепь, он словно попал за границу реальности. Перед ним открылся иной мир, прежде спрятанный за привычной действительностью, как королевский замок за деревьями чащи, и бросил вызов находчивости незваного гостя. Ну что ж он его примет. Ведь в сказке говорилось не только о спящих в замке и заблудившемся принце, но и о виновницах всей этой неразберихи - злой колдунье и добрых феях. Итак, ему предстояло отыскать этих волшебниц. Шаул с воодушевлением принялся за решение головоломки - игра есть игра...
Мальчишками они не раз слышали от старого Зефа о живущих в их краях феях. Если старик оказался прав с заколдованным замком, то и с феями мог не промахнуться. Но бакалавр свободных искусств не может в своих исследованиях опираться на россказни старого пьяницы, и Шаул отправился в библиотеку. Если этот мир существует, то так или иначе он должен найти отражение в книгах. Надо было просмотреть документы и свидетельства - возможно, ему повезет наткнуться на упоминания о неких странных явлениях, событиях или даже людях, обладающих особенными способностями. Проштудировав архив города, никаких упоминаний о сверхъестественном он не нашел. Ничего загадочного или странного. Все, как и положено в хорошем купеческом городе - бухгалтерская точность и отсутствие романтических деталей. Но одну странность он все-таки откопал. Это касалось собственности, а что может быть более странным в купеческом городе, чем отказ от выгодной сделки? Так вот, если верить документам, в течение сотен лет многие поколения старинного рода ван Хелфов проживали в окрестностях вересковых холмов, они владели десятками плугов прекрасных пастбищ. Но последнюю сотню, а то и более лет об этих самых ван Хелфах ничего не было слышно, хотя земли продолжали принадлежать семье. Не раз и не два купцы и нажившиеся на торговле титулами аристократы пытались купить вересковые холмы, но всякий раз сделки расстраивались -покупатели неожиданно отказывались заключать их. По самым разным причинам они готовы были заплатить немалые отступные, только бы не совершать злополучную сделку. И до сих пор прекрасные обширные пастбища продолжали пустовать... Странными были и описания усадьбы ван Хелфов. В одном документе говорилось про обширные выпасы, богатое хозяйство и красивый каменный господский дом, в другом - о старинном замке, в третьем - о небольшом хуторе в несколько деревянных домов. Конечно, можно было все это отнести к разным временам, но Шаул со своими друзьями не раз играл на вересковых холмах и точно знал, что ни замка, ни его развалин, как и никаких других ни разрушенных, ни целых построек там попросту нет... Под конец ему попалось сочинение некого Теофилуса Люгнера, утверждающего, что магия - это не искусство творить заклинания, а свойство самой природы. Он перечислял несколько особенных мест, где, по свидетельствам многих людей, они или исцелялись от болезней, или находили верные решения затруднительных ситуаций, или даже на них снисходили научные прозрения. Шаула нисколько не удивило, что в окрестностях Бонка таким местом оказались вересковые холмы.
Что ж - теоретические изыскания были сделаны, теперь пришло время для поиска эмпирических доказательств. И одним тихим теплым воскресным днем, какие часто выдаются в начале осени, когда все домашние были заняты своими делами, он незаметно выскользнул из дома. Пробежав по узким улочкам, он пересек городскую площадь и, затерявшись в шумной праздной толпе, вышел за городские ворота. Его забавляла мысль о том, что никому из встреченных им горожан, чинно раскланивающихся со старшим сыном городского библиотекаря, новоявленным бакалавром, не могло прийти в голову, что тот отправился на поиски фей. Оставив позади опустевшие темные поля, он шагал по вересковым холмам, подставив лицо ласковому ветерку. Он уже несколько часов наслаждался нежной красотой этих мест и их неизъяснимым завораживающим очарованием. Но ничего похожего на человеческое жилище ему не встречалось. Ни дороги, ни маломальской тропинки - ничего не указывало на то, что здесь вообще может быть какое-нибудь жилье. Но наученный поисками заколдованного замка, Шаул не отчаивался: если феи смогли спрятать от любопытных глаз целый королевский замок, то свое собственное жилище, каким бы значительным оно ни было, им ничего не стоило скрыть. И словно в ответ на его решимость прямо перед Шаулом неожиданно, словно из-под земли, возник маленький поросший мхом домик. В тени холма, к которому он прислонился одним боком, его почти невозможно было различить среди густых кустов и больших серых валунов. Крошечные темные оконца, низкая некрашеная деревянная дверь. - Неужели это и есть загадочная усадьба ван Хелфов? - пробормотал Шаул себе под нос и постучал в дверь. Тихонько скрипнув, дверь отворилась. Шаул снял шляпу и приветливо улыбнулся готовый встретиться с хозяевами, но у двери никого не было. Зато его взгляду открылся большой и светлый холл. На обшитых темным деревом панелях и выстланном контрастными мраморными плитами полу играли золотые блики закатного солнца. "Вот тебе и покосившаяся избушка!"
Чуть помедлив, он шагнул внутрь. Хозяев по-прежнему нигде не было видно.
- Простите! - крикнул Шаул в сторону комнат. - Есть кто-нибудь дома?
Никто не ответил ему, и он двинулся внутрь. Пройдя холл и сумрачное помещение с мюзеларом, он попал в просторную светлую комнату с большими окнами до пола, выходящими в сад. Посреди комнаты стояла высокая стройная дама с величественной осанкой. Одета она была в строгое платье, кипенная белизна кружевных воротника и манжет оттеняла его темную ткань. Так выглядела бы зажиточная горожанка или аристократка в их городе… Традиционный чепец у незнакомки отсутствовал, ее голову венчали уложенные венцом темно-русые косы. В руках она держала огромный букет свежесрезанных хризантем. - Сударыня, - Шаул церемонно поклонился, стараясь хоть отчасти сгладить самовольное вторжение. - С чем пожаловал? - неприветливо спросила она, бросив лишь мельком на гостя взгляд, и принялась устраивать цветы в вазе. Признаться Шаул был огорошен подобным приемом не меньше, чем внешним видом жилища. Он решил не замечать оскорбительного тона хозяйки и направить беседу в подобающее русло: - Ваш слуга, мадам. Позвольте представиться. Шаул Ворт из Бонка. - Что с того, Шаул Ворт? - надменно скривилась она, даже не повернув лица. - Простите, что ворвался к вам без… - Уже вошел, не так ли? - перебила его хозяйка. - Простите, - холодно проговорил он и учтиво поклонился, призывая на помощь хорошие манеры.
- У меня нет ни времени, ни желания выслушивать твои неуклюжие приветствия, - проворчала та, неожиданно вперив в гостя досадливый взгляд. - Что тебе надо? - Ответы, - Шаул оставил попытки произвести благоприятное впечатление на привередливую даму, следуя правилам этикета. - Ответы, - хмыкнула та. - Так задай вопрос. - Вы фея, не правда ли, госпожа ван Хелф? - вскинул он бровь. Признаться, его одолевало желание сбить спесь со строптивой дамы, продемонстрировав собственную осведомленность (а он был уверен, что не ошибся). Но в ответ она лишь снова хмыкнула и, ничего не ответив, продолжила возиться с цветами. Шаул не мог понять причины столь странного приема - хотя кто их знает, этих фей? Может быть, они всех так встречают... Но уходить не солоно хлебавши он все же не собирался. - Я побывал в замке в Заколдованном лесу, - начал он.
- И напрасно, - тут же перебила его хозяйка, раздраженно проворчав: - У тебя, как видно, в привычке врываться туда, куда тебя не звали.
- Так вы знаете? - уточнил он, опустив нелестное замечание, - важнее было добиться своего.
- Разумеется, - процедила она. - И вы готовы подтвердить, что до разрушения замка осталось меньше года?
- Ты же читал заклятие, - пожала она плечами. - Заклятие? - удивленно переспросил Шаул.
- А что ж это по-твоему? Пожелание счастливой Пасхи? - В таком случае, автор, несомненно, с теологического факультета, такого рода юмор у них в чести, - в тон зловредной фее ответил он. - И что же, позвольте узнать, необходимо для спасения всех этих людей?
- А тебе что за дело? - фея наконец развернулась к нему. - Ты что - принц?
Два голубых глаза впились в Шаула, буравя его насквозь.
- Никоим образом… - опешил он от такого натиска. - Я старший сын лиценциата философии Бовильского университета, главного архивариуса и библиотекаря города Бонка Бартоломео Ворта. Фея отвела от него напряженный взгляд, вернулась к своим цветам и, усмехнувшись, бросила через плечо: - А сам-то ты кто? - Бакалавр свободных искусств, - не без достоинства ответствовал Шаул. Но на фею, казалось, его ученая степень не произвела должного впечатления, отвернувшись, она взглянула в стоявшее у стены большое зеркало в массивной раме с ножками в виде львиных лап. Проследовав за ее взглядом, Шаул увидел свое отражение. Среднего роста и худощавый, в зеркале он казался каким-то щуплым, воскресное платье, что мог себе позволить старший сын городского библиотекаря, походило отчего-то на чопорный наряд какого-нибудь ханжи-святоши, темная челка упала на лоб, прикрыв правый глаз, а из-за уха виднелась торчащая прядь - он слишком поспешно снял шляпу, не оправив волос, и теперь был похож на растрепу... - Ну и какое дело бакалавру свободных искусств до Заколдованного замка? - лениво поинтересовалась фея, потеряв, как видно, к нему всякий интерес. Ее вопрос вывел Шаула из задумчивого созерцания собственной персоны, порядком покачнувшего его уверенность в себе. - Ты хочешь купить этот участок леса? - Отнюдь, - угрюмо ответил он, пригладив волосы. - Тогда что тебе нужно? - строго уставилась на него фея.
Шаул почувствовал раздражение: пренебрежительный тон, язвительные замечания о его персоне не могли не задеть его. В конце концов он уже не мальчишка, и как бы она не относилась к его научным достижениям или внешнему виду, у нее не было оснований тыкать и помыкать им, как будто перед ней деревенский пастушок! Да, он пришел без приглашения, но интерес его не был праздным любопытством...
- Но, позвольте, - вскипел он, - ведь жизни сотни людей под угрозой! Да существует ли вообще этот самый принц?!
Фея молча буравила его взглядом, не сулившим ему, казалось, ничего хорошего. Возможно, он слишком погорячился и перегнул палку. В конце концов гнев феи грозил чем-то более неприятным, чем выдворение непрошеного гостя взашей из гостиной. И все же!.. Шаул попытался справиться с волнением и не отвести взгляда - играть так играть, пусть ставки и высоки.
- Не знаю, - наконец ответила она. Первой сдалась фея - очко! Маленькое, но в его пользу. - Не знаете? - вскинул бровь Шаул. - Но это же вы заменили ее смерть сном!
- И?! - возмущенно уставилась на него дама. - Если верить сказке, - поправился Шаул, снизив тон. - Согласно преданию, вы погрузили в сон всех обитателей замка - а это несколько сот человек - и обещали, что через сотню лет явится принц и спасет всех. И при этом вы не озаботились тем, чтобы этот принц существовал на самом деле? - Что ты понимаешь в магии? - оставив свою вазу, дама сделала шаг по направлению к гостю. - Что смыслишь в жизни и смерти?! Не трудись! Я отвечу тебе - ничего! - отчеканила она. - И ты посмел явиться сюда и обвинять нас?! - Ну что ты так кипятишься, Агата? Шаул, в смятении взиравший на надвигающуюся на него разъяренную фею, не заметил как в комнате появилась маленькая хрупкая дама, она зябко куталась в белую мягкую плетенную затейливой паутиной шаль. Ее золотистые с рыжиной волосы, как и у грозной Агаты, не были прикрыты чепцом и переливались нежной медью в льющихся из высокого окна лучах солнца. Она изящным движением оправила пышную юбку платья из бледно-нефритовой тафты и опустилась в кресло. Агата, кажется, передумала превращать его в мышь или в лягушку - нечто подобное Шаул прочел в ее сверкающих гневом глазах, - и, вернувшись к столу, уселась на стул с высокой резной спинкой, возвышающейся над ее головой, словно корона. - Присаживайтесь, дорогой менеер Ворт, - добрая фея указала ему на кресло рядом с собой. - Или вас следует называть господин бакалавр? - в ее вопросе не было насмешки, она ласково смотрела на него в ожидании ответа. - Просто Шаул Ворт, мадам, - ее приветливость почему-то смутила его гораздо больше, чем нападки грозной феи. - А я просто фея Селина, - улыбнулась она и уточнила: - Селина ван Хелф, а это моя сестра Агата, и мы феи, как вы совершенно верно догадались. Ты совсем сбила с толку молодого человека, Агата, - повернулась она к сестре, и снова обратилась к юноше: - Не робейте, Агата - добрая фея, и она совсем не сердится на вас. Селина повела кистью, и в ее руке появился тонкий бокал с изящной гравировкой вензеля, в котором ясно читалось буква Х. Внутри бокала качнулся, блеснув в луче солнца, бледно-желтый напиток.
- Присаживайтесь и угощайтесь, пожалуйста, - она протянула ему бокал лимонада. - Да, мой дорогой менеер Ворт, - продолжила она, приветливо глядя на него ярко-зелеными с золотистыми искрами глазами, - мы тоже крайне озабочены этой ситуацией. Но Агата совершенно права: мы не можем вмешаться и повлиять на исход дела. Мы не имеем права - да и не смогли бы - совершать за людей положенные им поступки. Феи - лишь помощницы. А если нет людей, нет и поступков… - Так откуда же возьмутся люди? - отведя взгляд от затейливого вензеля на бокале, спросил Шаул. - Их призывает Провидение, - терпеливо объяснила Селина. - Значит, ничего не остается, как сидеть и ждать, когда оно призовет принца. А если этого не произойдет? - Это трудно, - виновато улыбнулась милая фея. - Но мы ничего не можем больше сделать. Шаулу показалась, что она сделала ударение на слове "мы".
- Ты совершенно напрасно втягиваешь его, Селина, - глухо прозвучал голос той, которую звали Агата.
- Я никого не втягиваю, - невинно возразила ей сестра. - Я просто объясняю молодому человеку, как обстоят дела. Кроме того, милый менеер Ворт сам сделал выбор, прочитав заклятие и разрушив покой принцессы… - Простите. Что? - уставился на нее Шаул. - Что я сделал? - Ты прочел колдовское заклятие над принцессой раз сто, - вновь набросилась на него суровая фея. - Теперь ее душа заперта в царстве снов, как в темнице. - Я… я не знал… - растерялся Шаул, на память пришла одна из прочитанных трагических историй, и на сердце нахлынул ужас совершенного преступления. - Она все понимает и чувствует, но не владеет телом?!
- Не совсем так, - сердобольно глядя на него, ответила милая фея Селина. - Ее тело бесчувственно, утончилась его связь с душой, душа не чувствует тела. Она уже не спит, и не бодрствует… Ее ответ мало что объяснял, но, главное, не изменил того факта, что он, Шаул, обрек принцессу, а, может быть, и не только ее, на ужасающие страдания, одно описание которых заставляло похолодеть душу. Шаул судорожно глотнул воздух, словно сам оказался в удушающей темнице обездвиженного тела. - И что теперь? - просипел он, вдруг потеряв голос. - Мы уверены, что принц сможет вернуть ее к жизни, восстановив нарушенный прежде ход событий. Тем более, что свитка над принцессой уже нет… - поспешила ответить фея Селина. - Если принц появится вовремя, - мстительно глядя на него, добавила Агата. - В таком случае, разве не следовало бы его найти? - с вызовом спросил Шаул.
- И кто же это сделает? - подняла бровь Агата. - Уж не старший ли сын городского библиотекаря?
- А почему бы и нет? - вскинул подбородок Шаул, уязвленный ее насмешкой.
- Глупости, - быстро ответила Агата, словно испугавшись его решимости, но тут же язвительно усмехнулась: - Представляю себе этакое посольство из сыновей Бонка на приеме в королевском дворце... - Не стоит представлять посольство, сударыня.
Шаул поднялся с кресла. Сделав несколько шагов к столу, за которым сидела Агата, он поставил на него бокал с лимонадом, к которому так и не притронулся. Тонкий высокий бокал с бледно-желтым лимонадом изящной вертикалью поддержал идеальную форму круглой сине-белой фарфоровой вазы, наполненной хризантемами цвета опала, на темном фоне расчерченного солнечными бликами дереве стола… Великолепный натюрморт, достойный кисти Аделины... - Никакой делегации не будет, - он поднял упрямый взгляд на Агату. - И мне не понятен, сударыня, ваш сарказм: почему гражданин свободного города не может обратиться к принцу? - И с чем же он обратится к нему? - Вероятно, стоит рассказать тому о принцессе... - Не стоит стараться, - Агата смерила гостя взглядом. - Сказку про спящую принцессу знают не только бакалавры свободных искусств. - Разумеется, - кивнул Шаул, стараясь сдержать раздражение. - Но не все знают, что это правда. - Правда? - всплеснула руками Агата. - Ты считаешь себя непревзойденным оратором, потому что получил отличную оценку на диспуте в университете? Так вот я тебя разочарую: никто не бросится рукоплескать тебе, услышав твой правдивый рассказ. - Я смогу убедить принца, - вздернул подбородок Шаул. - Я найду слова, чтобы рассказать, как ужасно существование несчастной принцессы и каким чудовищным может стать конец сотен людей без его вмешательства в их судьбу. Ни один благородный человек не откажется предотвратить подобное несчастье, - запальчиво закончил он. - Неужели? - вскинула бровь Агата. - И, конечно, расскажешь, что являешься причиной всех этих несчастий? - Безусловно, - стиснув зубы, кивнул Шаул.
- Агата, твои слова жестоки и несправедливы! - всплеснула руками Селина. - Не менеер Ворт - причина несчастий бедняжки. Это очень, очень трогательно, - ободряюще улыбнулась ему добрая фея. - Я уверена, что настоящий принц никогда не останется безучастным к вашему рассказу. Шаул и сам не заметил, как вызвался отправиться на поиски неведомого принца. Как быстро иногда можно принять самые невероятные решения... - Но Агата совершенно права, - чуть склонив голову, предостерегающе подняла палец Селина. - Это предприятие совсем небезопасно… Если вы решитесь на него, вы должны быть готовым к самому, - она понизила голос, - самому худшему. Здесь нет места благодушию. - У меня нет иного выбора, - поднял бровь Шаул, его совсем не радовал подобный расклад, но выбора у него, кажется, действительно не осталось... - Я виноват и должен исправить свою ошибку. Фея Селина, мадам, - он церемонно поклонился обеим дамам, намереваясь поскорее покинуть их, чтобы спокойно обдумать внезапно принятое решение.
- Не так скоро, господин бакалавр, - нелюбезно остановила его Агата.
- И вправду, друг мой, задержитесь буквально на несколько минут, - мягко улыбнулась ему Селина, повернув голову, обратилась к кому-то невидимому: - Джинджер, будь добра, позови сюда, пожалуйста, Бруно.
Маленькая белка, казавшаяся до этого подушечкой в кресле Селины, проворно вскочила на подлокотник, умыла лапками рыжую мордочку и поскакала выполнять поручение хозяйки. Немного погодя, в комнату важно вошел большой серый кот. Он уселся посередине и, подставив морду теплу солнечного луча, блаженно сощурился. - Бруно, ты отправишься вместе с менеером Вортом, - не терпящим возражения тоном изрекла Агата. - За что? - вдруг услышал Шаул мягкий, мурлыкающий голос, без сомнения принадлежащий животному. Кот, повернувшись к фее, сделал жалостливую гримасу, округлив глаза.
- Прекрати паясничать, - рыкнула на него Агата. - Дело серьезное и очень опасное. Одному ему не обойтись.
«Говорящий кот?! Только этого мне не хватало!» - Сударыни, я прошу, не стоит беспокоиться, я прекрасно справлюсь сам, - поднял руку в предостерегающем жесте Шаул. - Конечно, справитесь, но в таких делах всегда нужен друг, - Селина доброжелательно смотрела на недовольного гостя. - А Бруно может быть очень хорошим другом. - Так что будь добр - будь им, - настоятельно порекомендовала коту Агата. Бруно вздохнул:
- Отчаянный прожект… И чего вам вздумалось потакать этому неокрепшему юному уму? - Прошу прощения, любезный Бруно! - возвысил голос Шаул, выслушивать дерзости от животного - это уж слишком. - Я бакалавр свободных искусств… - О, как звучит, - презрительно ощерившись, перебил его кот. - И не подумаешь, что это всего лишь низшая ступень - поощрение зеленых школяров младшего факультета.
- Я не зеленый школяр младшего факультета, а сдавший экзамен бакалавр! - отчеканил Шаул, горя праведным гневом. - Мне уже девятнадцать лет. По вашим кошачьим меркам, я уже глубокий старик! - Скорее, покойник, - презрительно мяукнул кот.
- Помолчи, Бруно! - прикрикнула на него Селина. - Ты переходишь всякие границы. Разве можно подобным образом начинать опасное путешествие? Простите его, дорогой мой, - обратилась она к Шаулу. - Бруно бывает иногда довольно колючим, но, поверьте, он гораздо мягче, чем хочет показаться. - Охотно верю, мадам, но вынужден настаивать, - уперся Шаул. - Я привык путешествовать без животных.
Он услышал, как гневно мявкнул кот, но не удостоил того даже взглядом.
- О, нет! - всплеснула руками Селина и вспорхнула из кресла. - Я прошу вас, мой милый, дорогой мой! - она была уже около него и, заботливо поправив уголок его воротника, взглянула ему в глаза. - Друг мой, - нежно проворковала фея, - не отказывайте мне в просьбе, возьмите Бруно с собой. Поверьте, вы не пожалеете об этом. А я вас очень прошу. Я никогда не прощу себе, если вы отправитесь в такое опасное путешествие без помощника… Она была так настойчива и так… так близко…
- Ваш слуга, мадам, - наконец сдался он, поклонившись, и чтобы скрыть волнение, нахмурившись, спросил: - Почему, позвольте спросить, вы говорите о предстоящем путешествии, как об очень опасном? Я не раз путешествовал, и пусть в пределах свободных городов… - Но сейчас вы отправляетесь за пределы Содружества, - перебила его Селина. - Но дело даже не в границах, - она озабоченно задумалась, не переставая поглаживать его рукав. - Дело в том, мой милый, что вы решились бросить вызов злым силам, а они, мой друг, никогда не остаются в долгу… Самое безобидное предприятие теперь обернется для вас отчаянным приключением. Поверьте мне и будьте осторожны.
- Благодарю, мадам, я тронут, - он поклонился ей, коснувшись губами тонкой руки, которую она милостиво протянула для прощания. - Госпожа ван Хелф, - поклонился он мрачно взирающей на него Агате. - Ты со мной? - Шаул решил незамедлительно указать дерзкому животному место.
Подняв бровь, он холодно взирал на кота.
- Я присоединюсь к тебе накануне отправления, но не раньше, и только из уважения к дамам, - презрительно прищурив глаза, ответствовал наглый кот. - Как угодно, - яростно кивнул Шаул - по крайней мере он оставил за собой последнее слово.
* * * Волны накатывали и отступали, накатывали и отступали - вновь и вновь. Конца и края не было этой безумной качке. Очередная волна подбросила вверх и сдавила грудь. Вжих - волна отпрянула, и тошнота подкатила к горлу, выпихивая внутренности наружу. Ох! Надо выбираться из этой передряги, но сил не было: ни пошевелить рукой, ни открыть глаз. Чужое тяжелое тело не слушалось. Ни ветерка, ни капли воды - душное пространство окутывало, словно толстое одеяло, и не давало свободно вздохнуть. Снова волна. О, как тяжело! Когда же это прекратится? Но волны бьют тупо и неотвратимо, вытрясая и комкая сознание в бердовую мешанину из тошноты и обрывков давно позабытых снов…
февраль, 2017 г. (июль, 2008 г.)
Copyright © 2017 Юлия Гусарова
Исключительные права на публикацию принадлежат apropospage.ru. Любое использование
материала полностью или частично запрещено |
- 
