| Записки совы Глава IX
Я на работе. Задумавшись, смотрю в широкое окно кабинета. Мы с Антоном вернулись из “Красного сокола” три дня назад и сразу же погрузились в монотонные трудовые будни: раннее пробуждение со стонами – детский сад – работа – детский сад – вечер дома, и так далее... в том же духе.
Отдых оказал на меня влияние прямо противоположное желаемому. Вместо того, чтобы отвлечься и забыться, я еще глубже зарылась и запуталась в ворохе переживаний и эмоций. На следующий день после отъезда Алексея Денис завершил свое незаконченное объяснение. Мне вообще не хотелось заводить этот разговор, поскольку объясняться с одним мужчиной, когда все мысли заняты другим, очень сложно. Кто пробовал, может подтвердить.
− Боюсь, что я поспешил со своим объяснением, – сказал Денис. – Мне показалось, что я интересен вам, но, видно, ошибся.
Я молча слушала, и мне хотелось пихнуть его и воскликнуть: «Будь же ты хоть чуть поживее! Поэнергичнее!»
− Я понимаю, что вас смутила моя нерешительность, там у сосны. Знаете, мне очень неловко. Я мог бы объяснить, но это будет звучать, как попытка оправдать свою растерянность, а мне бы не хотелось оправдываться.
Пытаясь пробиться к смыслу закрученной Денисом фразы, чувствую в ней что-то до тошноты знакомое. Ну конечно, Лешка, примерно то же самое говорил он мне тогда, когда я пыталась выяснить у него правду: «Я не стану оправдываться... если ты так считаешь, значит так и есть...». Это страшно бесило, я срывалась, он резко обрывал разговор, и мы молчали, замкнувшись каждый в себе. А однажды я сказала: «Уходи! Уходи к ней! Как ты можешь жить здесь, с нами, и изменять?
Он ответил: «Хорошо, я уйду, но ты пожалеешь об этом...» Эти слова стали последней каплей. «Пожалею!? – взвилась я. – Да ни капли! Я устала жить с тобой, устала от твоих постоянных разъездов, от твоих карбюраторов и футбола, от твоих разбросанных вещей, запаха бензина, от твоих бесконечных ралли и, главное, я устала от звонков твоей пассии... я хочу, чтобы они прекратились! Тебе наплевать на меня, на Антона, на всю нашу жизнь. Ты – наглый эгоист! Я подаю на развод, я больше не хочу всего этого!»
Все эти мысли пронеслись в голове, пока я слушала витиеватые объяснения Дениса по поводу того, что ему нет оправданий, но есть причины, которые могут оправдать его.
− А вы расскажите мне об этих причинах, – неожиданно для самой себя, сказала я. – И вам будет легче, и мне понятнее.
Он повздыхал и все-таки рассказал, что после неудачного полета, едва не закончившегося фатально, был сильно контужен и приобрел недуг – панический страх высоты, а вчера под сосной его охватил приступ паники, с которым он не сумел справиться.
− Ну и что тут постыдного? – спросила я.
− Вы, знаете, Саша, – сказал он. – Мне с вами удивительно легко, несмотря на то, что, как я понимаю, вы не испытываете ко мне никаких нежных чувств... Но может быть, мы все же будем общаться, как... друзья.
Мне стало его жаль, я согласилась, и мы продолжили наши совместные прогулки, в результате чего, каждый обед, завтрак и ужин я оказывалась по обстрелом офицера полиции нравов, милейшей Екатерины Борисовны, которая, если не упоминала при мне об отсутствии моральных устоев у молодых женщин, то измеряла меня с головы до ног высокомерно-презрительным взглядом. В конце концов, когда Антон спросил меня, что такое «мор-ральные устои», я позорно сдалась и ретировалась с поля боя, попросив пересадить нас за другой столик.
Алексей звонил пару раз, справлялся о здоровье сына, а я постоянно вспоминала ночь, проведенную в одном номере, словно девушка, томящаяся от внезапно вспыхнувшего чувства.
Завтра нужно сдавать работу, а я никак не могу сосредоточиться на чертеже, мысли постоянно вертятся вокруг Алексея. Я знаю, что меня мучает: недосказанность, вопрос, который висит между нами, и мне следует разрешить его, чтобы или раз и навсегда покончить со своей прошлой жизнью или... Что «или» я стараюсь не додумывать. Он ревновал меня – это несомненно. Почему? Он до сих пор что-то чувствует ко мне или просто задето мужское самолюбие – на его бывшую территорию покусился соперник? Мужчины не терпят соперников даже у женщин, от которых ушли? А женщины? И что я знаю о Марине? Знаю, что, вроде, она – сестра одного из приятелей Алексея, что ей лет двадцать. А я ведь не знаю, живет ли он с ней сейчас или нет. Я вообще не знаю, где он живет. У нее? Или у какого-нибудь приятеля? Или снял квартиру? Я постоянно пытаюсь убедить себя, что все это мне уже неинтересно, но ведь на самом деле это не так. Я хочу знать, хотя бы для того, чтобы разобраться в том, что произошло и происходит сейчас. Оказалось, что отношения с бывшим мужем прервать невозможно, поскольку у нас с ним есть связующее звено – наш сын, следовательно, хочу я или нет, но мне придется встречаться с ним и, в конце концов, и с нею. Что же мне, звонить Алексею и просить познакомить с его пассией? Что-то намудрила я с этим опорным узлом, здесь явно не тот размер.... Пальцы механически ложатся на клавиатуру, и я начинаю исправлять обнаруженную в чертеже ошибку.
«Нет, – говорю себе решительно, налюбовавшись чертежом, – все-таки нельзя постоянно терзать себя этими мыслями, нужна хоть какая-нибудь отдушина, пусть даже искусственно созданная, хотя бы для того, чтобы не чувствовать себя столь униженной. И почему у меня ничего не получилось с Денисом? Он ведь совсем неплохой кандидат. Наверное, не получилось потому, что он был слишком серьезен в своих намерениях, а мне этого не нужно, мне нужен легкий, ни к чему не обязывающий флирт, просто для того, чтобы провести время и собраться с силами. Меня снова неуклонно несет к отвергнутой было идее “клин клином” А что, если последовать совету бабули и познакомиться с кем-нибудь через интернет? В конце концов, виртуальное знакомство совсем не плохой вариант, а если получится неудачно, то это, по крайней мере, вправит мне мозги. Вдохновленная этой глупейшей мыслью, захожу на сайт знакомств и регистрируюсь.
Удивительно, но ответы приходят на следующий же день. А я ведь даже не разместила своей фотографии, а вдруг я – уродина с массой физических и нравственных недостатков. Впрочем, это игра... Один из адресантов – полный мужчина лет сорока с невероятно самодовольной физиономией. Отвергаю эту кандидатуру сразу же. Второй – пожилой красавчик лет шестидесяти, явный ловелас, а третий довольно симптичный, но несколько молодой. Хотя, ведь молодость не всегда – недостаток. Выбираю последнего и отвечаю на его короткое, но вполне вразумительное письмо.
Суббота. Мы с Антоном отправляемся к родителям. На неделе звонила бабуля, потом мама, категорически заявив, что на выходные заберет Антона на дачу. «Ты как хочешь, можешь ехать или нет, но ребенку нужен свежий воздух». Я не протестую, Антону хорошо на даче, а я лучше останусь в городе, поскольку испытываю патологическую неприязнь к дачным участкам, грядкам и теплицам, и ничего не могу с этим поделать. Может быть, сказались детские и юношеские годы, проведенные на родительском участке?
После плотного обеда и обмена впечатлениями о нашем с Антоном отдыхе, родители уезжают, забрав внука, а мы с бабулей устраиваемся на кухне. Она ставит на стол бутылку красного французского вина и начинает рассказывать о премьере спектакля, на которой побывала вчера:
− Представляешь, что они соорудили из Мольера? Одели актеров в балахоны, в результате получились какие-то бесполые существа. И это Мольер? Хотя, режиссеру нельзя отказать в способности создать на сцене гармоничную композицию, несмотря на полное выпадение из эпохи...
Бабуля долго делится впечатлениями, а потом вдруг, резко оборвав себя, спрашивает:
− Алексей приезжал к вам, в пансионат?
От неожиданности давлюсь вином.
− Ага, вижу, приезжал, с чего бы иначе ты так разволновалась?
− Ну да, приезжал и что?
− Саш, мне кажется, он любит тебя и жалеет о том, что вы натворили...
Оторопело смотрю на бабушку.
− Почему ты так решила?
− Я не один год живу на свете...
− Ты видела его?
− Я? – бабуля как-то замялась. – Нет, не видела...
Смотрю на нее с подозрением и говорю:
− Он живет где-то со своей... этой...
− Ты точно знаешь, что он живет с ней?
− Точно не точно, но где-то же он живет..
Бабушка с усмешкой смотрит на меня.
− Не слишком вразумительно все это звучит...
− Я вообще плохо соображаю в последнее время, – говорю я.
− Это заметно... – не моргнув глазом, выдает бабуля.
− Кстати, по твоему совету, зарегистрировалась на сайте знакомств и уже переписываюсь с одним парнем, – говорю я, чтобы сменить тему.
− Правда? – с заинтересованным восторогом спрашивает бабуля. – Давай, рассказывай.
Так мы болтаем с бабулей до вечера. Около девяти отправляюсь домой, стою на остановке, поеживаясь от холода в ожидании маршрутки, размышляя о том, что у Антона слишком легкая куртка, – впрочем, родители найдут что-нибудь на даче. Кто-то дотрагивается до моего плеча, вздрагиваю и резко оборачиваюсь: Алексей!
− Как же ты меня напугал!
− Извини... Проезжал мимо, смотрю: ты стоишь... Была у родителей? Тошка на даче?
− Да, – отвечаю я.
Он смотрит куда-то в сторону и спрашивает:
− Едешь домой?
− Домой... а куда же еще?
− Ну, мало ли... Тебя подвезти?
− Не надо, – упрямо говорю, стараясь не смотреть на него.
− Почему же, не надо? Может, пойдем, где-нибудь посидим? Или, заедем ко мне...
− К тебе? – ошарашенно спрашиваю я.– Это куда?
− Да я живу здесь, неподалеку...
Он приглашает меня к себе? «Хочет познакомить со своей...» – мелькает нелепая мысль.
− Я не собираюсь идти к тебе... где ты там живешь...
− Боишься, что ли? – спрашивает он.
− Чего же мне, собственно, бояться?
А почему бы мне не зайти и не посмотреть, где и как он живет? И если там будет Марина, это очень даже хорошо, я же собиралась взглянуть правде в глаза!
− Ты что, снимаешь квартиру? Или живешь у нее? – спрашиваю я.
− У нее не живу, – с нажимом отвечает он.
− Хорошо, поехали, – решаюсь я.
Будь что будет, зато я узнаю все! Ну, или, по крайней мере, что-то.
Алексей захлопывает за мной дверцу джипа, усаживается в машину и с небрежной ловкостью выруливает на проспект.
− И куда же мы едем? – спрашиваю я.
− Мы же договорились: ко мне, посмотришь, где я живу. Или тебе все равно, где живет...
− ... отец моего ребенка? – ядовито продолжаю его фразу.
Он бросает на меня взгляд, ухмыляется. Я замолкаю, впадая в панику. Зачем я согласилась ехать с ним? Что меня ждет? Раньше мне казалось, что мы понимаем друг друга с полуслова, а теперь я совсем перестала понимать его.
Алексей въезжает во двор кирпичной девятиэтажки.
− Ты квартиру снимаешь?
− Да, что-то в этом роде, квартира моего приятеля, Сани Белецкого, помнишь его? Они за границу укатили на полгода ...
− Понятно...
Когда Алексей вставляет ключ в замок, я спрашиваю его:
− Ты живешь... один?
− Один... – отвечает он. – Как перст.
Значит она просто приходит к нему...
Я захожу в квартиру, пустая прихожая, какая-то незнакомая куртка одиноко висит на вешалке.
− Раздевайся, проходи, – говорит Алексей, бросая связку ключей на столик под зеркалом.
Прохожу в комнату, потом в ванную, на кухню. Да, постоянного присутствия женщины здесь явно не наблюдается.
Алексей усаживает меня на огромный синий диван в комнате, приносит вино, бокалы, потом яблоки и коробку шоколадных конфет.
− Лешка, ты что ухаживаешь за мной? – спрашиваю я, изумленно наблюдая за его телодвижениями.
− Как тебе такое в голову могло прийти? – парирует он. – С какой стати я бы стал за тобой ухаживать?
− Действительно... прости... дурацкая мысль... И зачем ты меня пригласил?
− Смотрю,– стоит девушка, симпатичная, – вроде, знакомая. Дай, думаю, подъеду... А это ты...
− Ну-ну... А у тебя здесь ничего, чистенько... Марина убирает? – бросаю я, стараясь, чтобы это прозвучало небрежно.
− Саша, – говорит он, становясь серьезным, – никакая Марина здесь не убирает, не живет и не жила... Я здесь один.
− Да ладно... – почему-то к горлу подступают слезы.
Нужно срочно убираться отсюда, пока я тупо не разрыдалась.
− Я пойду, мне пора.
− И куда ты так заспешила? Мы еще и не выпили... Я отвезу тебя, как только захочешь...
− Не собираюсь с тобой пить и хочу уйти, – упрямо заявляю я и направляюсь в прихожую.
− Останься, Саша, – хрипло звучит за спиной Лешкин голос.
− Что? – спрашиваю я, оборачиваясь.
− Останься, – повторяет он.
− Зачем?
− Просто так... Останься и все... до утра...
− Ты что, с ума сошел?
− По-моему, мы оба сошли с ума, – говорит он.
Он стоит, засунув руки в карманы джинсов, рукава тонкого свитера закатаны до локтей, непослушная прядка упала на лоб, но он даже не пытается убрать ее.
− Мы с тобой не чужие друг другу, так почему бы нам не...
Он делает шаг ко мне.
Меж тем, у меня начинает молоточком стучать в висках: «так почему бы нам не...». Он делает еще шаг и вынимает руки из карманов.
− Что нам может помешать? – спрашивает он и обнимает меня.
− Не смей прикасаться ко мне... – жалобно бормочу, упираясь руками в его грудь, пытаясь сохранить остатки стремительно рвущегося в клочья самообладания, а он прижимает меня к себе, и жаркая знакомая волна захлестывает меня.
Он подхватывает меня на руки и тащит в комнату, укладывает на диван и накрывает собой, целуя и горячим шепотом щекоча мое ухо своими, нет, – моими, любимыми ласковыми словечками; его руки уверенно двигаются, стаскивая с меня джинсы. «Он спал здесь с нею...» – вдруг настигает отчаянная мысль, но у меня нет сил сопротивляться желанию отдаться его губам и рукам, его столь знакомому запаху, его телу, сплетающемуся с моим. «Как я хочу его... как я хотела его все это время...». Следующие минуты моей жизни оказываются полностью поглощенными Лешкой, и мое изначально-жалкое «не смей прикасаться ко мне...» заканчивается беспомощно-стонущим: «Алешенька, милый...»
Сижу на краешке кресла, завернувшись в Лешкину рубашку, глотая чай, и наблюдаю, как он деловито расстилает постель.
− Белье чистое, сам стирал, – с гордостью заявляет он.
− Ты... стирал? – изумленно спрашиваю я. Кажется, максимум, что Лешка стирал в своей жизни – это Антошкины пеленки...
− Ну да, я... вернее не я, а машина...
− А-а... – тяну я, – понятно. Я могу сходить в душ?
− Конечно, сейчас найду тебе полотенце... Я с тобой? – Лешка смотрит на меня так, что меня снова бросает в жар... надо же... от взгляда собственного, правда, бывшего, мужа.
Молча удаляюсь в ванную. Стою под душем, наслаждаясь горячими потоками воды. Выбравшись из ванны, снимаю с вешалки полотенце, под ним обнаруживаю махровый халатик, явно женский. «Это не мое полотенце, другое...» – вешаю полотенце обратно и тянусь за своим, и тут до меня доходит: халат... явно... женский... Бросаюсь изучать его – тонкий белый халатик с легким запахом каких-то терпких духов, на плече зелеными нитками, явно собственноручно, вышита кокетливая буква «М». «Вот и все... все... – думаю я, бессильно опускаясь на бортик ванны. – Так меня еще никто не унижал...».
Я плохо помню, как оделась и выбежала из квартиры, вырываясь из рук Алексея. Он догоняет меня на улице, что-то говорит, но я только молча машу головой, в ужасе думая, что онемела и никогда больше не смогу сказать ни слова. Приезжаю домой, не раздеваясь, ложусь на диван и лежу так, долго и и тупо. Пушистый Фрог, успевший изрядно вырасти за две недели, осторожно бродит по мне, потом устраивается на груди, и я засыпаю под его тихое урчание.
март-май 2008 г.
Copyright © 2008 Ольга Болгова
Исключительные права на публикацию принадлежат apropospage.ru. Любое использование
материала полностью или частично запрещено |
