| Записки совы Глава VIII
Утро играет солнечными бликами, расчертив на свет и тень, стены и потолок комнаты. Я жмурюсь от солнца, чувствуя, что становлюсь жаворонком, сосновая лапа мягко постукивает по стеклу, словно стирая ночные страхи. Вспоминаю вчерашний поцелуй Дениса с неким тщеславным удовольствием, он тешит мою женскую сущность, - приятно быть объектом мужского внимания, черт побери! Не могу избавится от беспокойного ощущения, оставленного ночным кошмаром, хотя никогда не имела склонности трактовать сны и ожидать их какого-либо материального воплощения. В таком смешанном настроении спускаюсь в столовую на завтрак. Соседка по столу сегодня в удивительно умиротворенном состоянии. Дениса нигде не видно. После завтрака ко мне подходит Наташа, девушка, работающая воспитателем в игровой комнате.
− Мы сегодня организуем общую прогулку в лес с детьми. Может быть, вы тоже пойдете с нами?
В сомнении смотрю на сына.
− Мам, я хочу... – тянет он.
− Вы не беспокойтесь, – говорит Наташа, – мы пойдем недалеко, на поляну, туда, где спортплощадка. У нас будут разные игры, развлечения.
− Ну, хорошо, – соглашаюсь я.
− Тогда подходите через час к главному корпусу.
Через час мы с Антоном вливаемся в шумную компанию, направляющуюся по главной аллее в сторону большой поляны, которую здесь кличут спортплощадкой. Где-то на полпути нас нагоняет Денис.
− А я все утро искал вас, – говорит он, отдышавшись.
− А мне скор-ро шесть лет! – вдруг гордо заявляет Антон, обращаясь к Денису.
− Ты уже большой парень... – отвечает тот, почему-то смешавшись.
Несколько минут мы идем молча, затем Денис говорит:
− Хотел поговорить с вами, Саша, насчет вчерашнего...
О чем он собирается говорить? И зачем я влипла в какие-то объяснения, которых мне и так за последние месяцы хватило выше крыши. Давлю нахлынувшее вдруг раздражение.
− Хорошо, давайте поговорим...
Он молча кивает. Я жму плечами, пытаясь успокоиться. Через пару минут выходим на широкую поляну, в центре которой находятся импровизированные спортивные снаряды, сооруженные из подручного лесного материала. Здесь каждый день набираются сил особо спортивно-активные отдыхающие. Я не из их числа, хотя сюда во время прогулок мы забредали не раз. Антон уже давно обследовал все эти сооружения, а пару дней назад мне пришлось стаскивать его с дерева, благо, что он не успел забраться высоко. Оставив Антона в играющей компании, подхожу к Денису.
− Идемте, прогуляемся, пока Антон занят.
Мы медленно идем по тропинке, которая вьется в лесу по периметру поляны. Солнечные лучи потоками стекают по сосновым стволам, окрашивая их в золотисто-каштановый аппетитный цвет. Денис молчит, и я не проявляю инициативы, решив предоставить ему эту возможность. Неужели он сделал проблему из какого-то поцелуя? Или дело в чем-то другом? Наконец, он начинает...
− Саша, вчера я позволил себе некоторые вольности по отношению к вам...
Он снова замолкает, а я перекручиваю в голове его фразу, думая: – «А почему бы не сказать просто: “я вчера поцеловал вас”»?
− Я сказал, что вы мне нравитесь, и это не просто слова. Мне 42 года, я был женат, у меня есть дочь. Впрочем, я уже рассказывал вам об этом...
− Да, я помню... – осторожно замечаю я.
− Да, но я хочу рассказать вам, почему мы развелись с женой. Я служил военным летчиком, попал в серьезную аварию, чудом остался жив.
Денис рассказывает о себе как-то отстранено, слова звучат, словно репортаж о судьбе постороннего человека.
− Остался жив, долго валялся по больницам, потом меня списали, вчистую... В общем, не вдаваясь в подробности, тот период жизни был тяжелым, я... вел себя далеко не лучшим образом, ну и... жена ушла. Наверно, она была права, не знаю...
− Вы пили, Денис? – высказываю свою догадку.
Он бросает на меня взгляд своих ярко-голубых глаз и кивает головой.
− Пил... не то слово... Потом очнулся, огляделся, а вокруг никого: ни семьи, ни дома... Понял, что нужно выбираться, иначе конец. Помог отец, а еще друг у меня есть хороший, – поддержал, – понемногу пришел в себя, ну, и занялся кондитерским делом. Но об этом вы тоже уже кое-что знаете...
У меня засосало под ложечкой от недоброго предчувствия, что дальше последует нечто серьезное, а это мне совершенно не нужно.
− Саша, вы женщина, которая очень подходит мне: вы – красивая, умная, вы – заботливая мать, вам, видимо, трудно сейчас после развода с мужем...
И это все я? Сердце беспорядочно мечется по организму, то добираясь до пяток, то запрыгивая на свое законное место и суматошно дергаясь там. Неужели он делает мне предложение? А мне что прикажете делать?!
− Александра Павловна! – слышу я вдруг истошный крик, и сердце в очередной раз бухает куда-то вниз.
К нам мчится Наташа, отчаянно размахивая руками.
− Что? Что случилось? – я вдруг вспоминаю свой ночной кошмар.
− Александра Павловна... – она останавливается перед нами, переводя дыхание. – Ваш Антон залез на дерево...
− Как залез? На какое дерево? – бестолково спрашиваю я.
− На сосну, почти на верхушку! А теперь слезть оттуда не может! Его надо снимать! – в голосе Наташи звучат истеричные нотки.
− А вы куда смотрели? – реву на нее. А впрочем, выяснять некогда! В панике мчусь, сломя голову, в сторону поляны.
Взволнованная компания собралась под деревом, на котором сидит мой Антон. Я подбегаю к дереву, пытаясь разглядеть фигурку сына среди мохнатых сосновых лап.
− Мы играли, и я не заметила, как он, то есть они... убежали. Надо пожарных вызывать, с лестницей... Это все он... Максим... – Наташа указывает на лопоухого мальчишку лет десяти. – Максим, иди сюда, рассказывай, как вы забрались на сосну...
− Ну, я Тоху подсадил, сам полез, а потом он забрался выше...
Мне сейчас совсем не до этих рассказов. Я пытаюсь оценить, смогу ли добраться до первой толстой ветки. Если мальчишки сумели, наверно, и у меня получится...
− Антон! – зову я, – где ты? Высоко?
− Мама! Я здесь! – слышу откуда-то сверху тоненький голосок сына.
− Никуда не двигайся! Держись крепко!
Денис трогает меня за плечо.
− Вы собираетесь лезть на дерево?
− Да, собираюсь... А что же делать?
Мне кажется, что я слышу причитания Антона.
− Сейчас вызовут пожарную машину или кран и снимут его...
− Господи! Пока она придет... что же будет!
Я беспомощно оглядываюсь, – вокруг одни бабушки-пенсионерки, женщины, малые дети и бьющаяся в истерике Наташа.
− Денис, а вы...
Денис смотрит на меня.
− Сейчас, Саша...
Он подходит к дереву. «Он... боится?» – мелькает мысль. Сжимаю в кулаки заледеневшие руки, ногти врезаются в ладони.
− Лестницу надо, лестницу! – предлагает кто-то
− Уже пожарку вызвали, скоро приедет...
− Когда еще они приедут...
Денис стоит у сосны, глядя вверх.
− Денис! Подсадите меня! – в отчаянии прошу я и вдруг слышу за спиной знакомый до боли голос:
− Саша! Что здесь происходит?
Я оборачиваюсь и вижу... Лешку... Сердце, дернувшись вниз, возвращается на свое положенное место и колотится в бешеном ритме.
− Леша, как ты здесь оказался? Лешенька, Антон... он на дереве, на сосне... там наверху... – причитаю я, бросаясь к нему.
Алексей, взглянув на меня, молча снимает куртку, подает ее мне и подходит к сосне.
− Тоша, ты где? – кричит он. – Антон! Ты меня слышишь?
− Папа! Это ты? – слышится сверху Тошкин голос.
− Сиди спокойно, я сейчас! – кричит Алексей и, приноровившись, начинает карабкаться наверх, ловко цепляясь на сучки, торчащие из толстого ствола. Вскоре его фигура почти скрывается в густоте сосновых лап, а некоторое время спустя, оба появляются в поле зрения; Алексей осторожно спускается, Антошка сидит у него на спине, обняв руками за шею. Денис подходит к сосне, чтобы снять Антона, я, стараясь не разреветься, бросаюсь к сыну.
− Тошенька! Как же ты меня напугал! Как ты туда забрался?!
У сына невероятно довольная физиономия, только на щеках заметны следы уже подсохших слез, все руки исцарапаны и измазаны липкой смолой.
− Мам, как было здор-рово! Оттуда все-все видно!
К моему удивлению группа сочувствующих зрителей разражается аплодисментами. У меня подкашиваются ноги, Алексей подходит ко мне, забирает свою куртку и вопросительно смотрит на меня.
− Ты как здесь оказался? – спрашиваю я, собравшись с мыслями.
− Приехал... сына навестить, – отвечает он.
− А, понятно... очень вовремя приехал.
− Действительно вовремя, видимо, тебе нельзя доверять ребенка.
− Что-о-о? – возмущенно спрашиваю я. – Это произошло случайно... а ты не помнишь, как потерял Антона в магазине?
− И что? Теперь ты вечно будешь поминать мне это?
− Хочешь сказать, теперь мы квиты?
− Хочу сказать, что теперь мы идиоты...
− Мам, пап, пойдемте, – напоминает о себе герой дня.
Я обнимаю Тошку.
− Пойдем...
− Я с папой, ладно, мам?
Мы идем по тропинке, я впереди, Алексей с сыном позади, немного поотстав. Антон что-то оживленно рассказывает отцу, слышу их довольный смех.
В номере достаю аптечку, обрабатываю боевые раны Антона. Все еще не могу успокоиться. Алексей усаживается на стул, оглядывая комнату.
− Тесновато здесь у вас.
− Нам на двоих хватает...
− Понятно... Ты долго еще тут отдыхать собираешься? Не надоело, среди... пенсионеров?
Последнее слово звучит с неким нажимом. Не реагирую на эти акценты и задаю первый вопрос, который приходит в голову:
− Ты на чем приехал?
− Гм... на джипе... Сегодня уеду.
− Соскучился по Антону?
− А ты как думаешь?
− Пойдем обедать? Ты, наверно, есть хочешь?
− Неплохо было бы... – говорит он.
Он упорно не смотрит на меня, отвечая куда-то в пространство.
В столовой Алексей устраивается за нашим столиком, вызвав бурю восторгов со стороны Екатерины Борисовны.
− Молодой человек! Как вы сегодня эффектно спасли своего сына!
Лешка мрачновато кивает..
− Вы так похожи! Ну, просто одно лицо, – воркует соседка. – Как только увидела вас сегодня, сразу же подумала: отец Антона. Это я встретила вашего мужа и направила его туда, в лес, – сообщает она мне и тут же вновь переключается на Алексея: – А ваша жена... – и вдруг замолкает, многозначительно вздохнув.
«Ясное дело, – с какой-то тупой безнадежностью думаю я, – выловит Алексея в тихом месте и расскажет про меня, про Дениса, про все, что было, и чего не было... Впрочем, раз она уже беседовала с Алексеем и выяснила, кто он такой, то, вполне вероятно, что все уже рассказала. Ну и пусть, какая мне разница... Тем более, Денис, насколько я понимаю, почти сделал мне предложение». Вспоминаю наш разговор с Денисом и его смущение у той роковой сосны. Может быть, он боится высоты? Эх, не зря мне сегодня приснился тот сон.
После обеда Антон засыпает, устав от пережитых волнений, Лешка куда-то удаляется, видимо, не желая беседовать со мной. Уныло брожу по комнате, затем ложусь на кровать и засыпаю. Будит меня сын, затем приходит Алексей и забирает его на прогулку. Почти молча... Смотрю на еловую лапу, толкающуюся в окно, и кусаю пальцы от обиды и злости. И зачем я так переживала за него во сне?
К полднику Алексей с Антоном не вернулись, и я начала беспокоиться, а когда они не появились и к ужину, впала в панику. Мобильник Алексея не отвечает. Отправляюсь в столовую в надежде, что после прогулки они направились прямо туда, но надежды мои рушатся: за столом одиноко возвышается статная спина Екатерины Борисовны. Когда я подхожу, она удивленно смотрит на меня,
− Вы одна? А где же ваши муж и сын?
«Он увез Антона! – мелькает мысль. – Увез... увез... как я могла не понять по его настроению, по его мрачности?» Мямлю соседке, что они задержались где-то на прогулке, и тут меня настигает следующая мысль, которая окончательно добивает и приводит в состояние истерического ступора: «Мой сон! А если с ними что-нибудь случилось по дороге!?» Картины одна страшнее другой плывут перед глазами. В очередной раз хватаюсь за телефон, в отчаянии терзая кнопки, но вновь слышу холодно-безразличное: «Абонент отключен или находится вне...». Выскочив из-за стола, мчусь по залу столовой, в отчаянии размышляя, что же предпринять. Вылетев на улицу, останавливаюсь на крыльце и вдыхаю прохладный вечерний воздух. «Нужно успокоиться и не паниковать» – говорю себе и вспоминаю бабулино: «Волноваться будешь, когда что-то уже произойдет, зачем понапрасну терзать себя, если не знаешь, хорошо ли все или плохо... Живи и наслаждайся неизвестностью...».
«Наслаждайся неизвестностью» – это, конечно, бабуля загнула, но основная идея, безусловно, верна. Мне остается только ждать и надеяться. Просто взять и увезти Антона Алексей не мог, он хоть и склонен к экстремальным поступкам, но это не в его стиле. Хотя, смог же он преспокойно изменить и развестись со мной.
«И ничего с ними не случилось, – уверяю себя. – Алешка – профессионал высокого класса, машина – часть его существа».
Темнеет... Мрачно улыбаясь, с небес взирает серп луны. Я неотрывно всматриваюсь в глубину аллеи, уходящей в сосновую тьму, сжимая в руке бездушный телефон, и вдруг чувствую за спиной какое-то движение.
− Саша!
Это Денис подходит ко мне и останавливается рядом.
− Саша, вы чем-то расстроены?
− Нет, все нормально, Денис, – рассеянно отвечаю я.
Мне сейчас совсем не до него, его присутствие даже раздражает меня.
− Я хотел бы объясниться – говорит он.
− В чем? – спрашиваю я, прислушиваясь, не слышно ли гудение мотора. – Знаете, Денис, давайте поговорим, но... попозже...
− Вы обиделись на меня? – не отстает он.
Неужели он не понимает, что мне сейчас не до него? И на что, собственно, мне обижаться? На то, что сказал, что я ему очень подхожу? Или на то, что растерянно стоял под сосной после того, как сказал, что я ему очень подхожу? И где же они? Где? Мысли цепляются одна за другую, создавая в голове хаотичную, лишенную всякой логики карусель. Я спускаюсь по ступенькам и решительно шагаю, почти бегу, по аллее в сторону парковочной площадки. Денис широкими шагами догоняет меня.
− Я могу вам чем-нибудь помочь, Саша?
И тут я не слухом, а скорее, нутром ощущаю где-то там, впереди, гул машины. Замираю на дорожке, не в силах двигаться дальше. Из-за поворота аллеи медленно выползает темный силуэт джипа. Внутри все сжимается. Скользнув светом фар по нашим с Денисом фигурам, машина сворачивает направо, на стоянку, я мчусь по аллее, со спринтерской скоростью преодолевая оставшиеся до парковки двадцать метров. Алексей выпрыгивает из машины, я бросаюсь к нему.
− Где вы были так долго? Как всегда, уехал, пропал... ты мог позвонить?
− Не мог, – говорит он. – Я пытался, но не смог дозвониться.
− Ты с ума меня сведешь! Ребенок голодный, ты полдня его где-то таскаешь? Где он? Где Антон?
− Да не кричи ты, он спит в машине, – отвечает Алексей, и меня до жути бесит это его спокойствие. – И не голодный он. Мы поели, в блинной, в Колыгино...
− Спит... – беспомощно тяну я, злость куда-то уходит, и сразу же наваливается опустошающая усталость, такая, что хочется сесть прямо на землю и уткнуться лицом в колени, чтобы ничего не видеть и не слышать.
− Спит... – повторяет Алексей.
Мы стоим напротив друг друга, и я вдруг понимаю, что мне ужасно хочется дотронуться до шрама на его брови, но тут же жаркой волной наплывает осознание, что он изменил мне, и снова приходит злость, тупая, лишающая последних сил.
− У тебя смотрю, уже все складывается... – вдруг говорит он с каким-то тихим злорадством
− Что ты имеешь в виду? – спрашиваю я, не сообразив, что он имеет в виду.
− Надеюсь, не мне тебе объяснять... – бросает он.
− Нет, по-жа-луй-ста, объясни, – тихо цежу я слова.
− Ты явно не теряешь времени даром, Саша...
− Ты имеешь в виду Дениса?
− Видимо да, если его так зовут...
− Он просто случайный знакомый...
− И совершенно случайно все время находится рядом с тобой? Может, он преследует тебя? Ты скажи, я разберусь...
− Вот как? Я только одного не понимаю, почему это тебя так задевает? Мы же развелись! Ты что решил, что я без тебя пропаду и зачахну?
− Вижу, что не пропадешь и не зачахнешь...
− Послушай, Алексей, у тебя же есть эта... Марина, ты совершенно свободен и можешь делать все, что хочешь... Но чего ты хочешь от меня?
− От тебя? Я? Да ничего я от тебя не хочу!
− Вот и живи со своей... этой... где вы там живете...
− Вот и буду...
Меня несет, как Берлиоза по маслу...
− Кстати, она недавно звонила и сказала, чтобы я оставила тебя в покое, и что ты ее ... – я не могу выговорить то слово, которое сказала она и на лету со злости заменяю его другим, изнаночным, влепив ему, – ...и ты ее трахаешь!
− Именно это я и делаю, постоянно... – помолчав, отвечает он. – Ну как с тобой можно разговаривать? Что ты можешь понять?
− Конечно, что я могу понять?. Как я могу что-то понять, когда ты ничего не можешь объяснить?
Я смотрю на него, и мне кажется, что он сейчас шагнет ко мне и ударит меня или... обнимет... я почти ощущаю, как его губы прикасаются к моей коже, и слова, обидные грубые слова, которые я собиралась сказать, застывают на кончике языка. Он вздыхает, поворачивается к машине, стукает кулаком по капоту.
− Ты... – начинает он. – Впрочем, желаю тебе счастья, может быть с ним у тебя все сложится, не как со мной...
− Может быть, – вырывается у меня. – Все, хватит, я забираю Антона, а ты уезжаешь, так?
− Само собой уезжаю...
Алексей открывает дверцу машины, наклоняется и вытаскивает с заднего сиденья спящего Антошку.
− Закрой дверь и пошли, – шепотом бросает он и решительно направляется в сторону нашего корпуса, неся на руках спящего сына.
Я покорно следую за ним. В номере расправляю постель, Алексей укладывает Антона, я осторожно раздеваю его.
− Ты замучил ребенка, посмотри, как он крепко спит.
− Много впечатлений за день, – отвечает Алексей. – Надышался воздухом, мы долго гуляли с ним.
Укрыв Антошку одеялом, поворачиваюсь к бывшему мужу.
− Я поехал, – говорит он.
− Да, конечно, тебя же наверно там ждут... – пакостно отвечаю я.
− Конечно, ждут, – он подходит к двери, берется за ручку и вдруг резко поворачивается ко мне:
− А знаешь, дорогая, я устал, и мне не хочется ехать сейчас, на ночь глядя...
Надо же, как грубо: «дорогая...»
− Что ты хочешь этим сказать?
− Переночую здесь, а с утра поеду, – говорит он.
− И где, интересно, ты собираешься ночевать?
− Как где? Здесь, у вас в номере...
− Тебе эта идея давно пришла в голову?
− Только что... Неужели ты способна вытолкать усталого отца своего ребенка на ночную дорогу?
Ах, вот как он заговорил! Ехидна доморощенная! В который раз за сегодняшний день вспоминаю свой сон. Но перспектива ночевать с бывшим мужем в одной комнате, приводит меня в состояние странной паники.
− Здесь только две кровати! – упорно продолжаю я.
− И что? Разве мы никогда не спали вместе? И кровать широкая...
− Ты предлагаешь мне...
− Да ничего я тебе не предлагаю, – говорит он, усмехнувшись, и устало машет рукой. – Устроюсь в кресле... Хотя, если тебя это очень стеснит, могу уйти и переночевать в другом номере.
− Отличная идея! И отдохнешь нормально. Зачем спать в кресле?
Мне кажется, что сейчас говорю уже не я, а упрямый злобный гном, поселившийся внутри, занимается чревовещанием.
Алексей смотрит на меня, прищурившись.
− Хорошо, я пошел...
Он открывает дверь и уходит, а я падаю на кровать и беззвучно рыдаю, зажав рот рукой, чтобы не разбудить сладко спящего Антошку. Зачем, зачем я прогнала его?
Через четверть часа, когда я, немного успокоившись, умывшись и надев ночную сорочку, забралась под одеяло, раздается стук в дверь. Накинув халат, босиком пробираюсь к двери, за нею стоит Алексей.
− Саша, извини, но номеров свободных в этом корпусе нет... а идти в соседний неохота, устал. Может, я все-таки в кресле?
Почему-то уверена, что он нагло врет, но радостно впускаю его.
− Ладно, проходи... В конце концов, я могу лечь с Антоном, а ты – на мою кровать...
− Тоже вариант, – говорит он, кривя уголок рта. – Или я с Антоном, а ты на своей кровати...
И какого черта я так смущена и взволнована? Оттого, что буду ночевать в одной комнате с мужчиной, с которым проспала в одной постели не один год? Абсурд какой-то! Интересно, а о чем он думает сейчас? Зачем он вернулся? Уверена, что он врет по поводу занятых номеров. Алексей раздевается с абсолютно невозмутимым видом и направляется в ванную, оттуда вскоре слышится шум воды. Я снимаю халат и укладываюсь на кровать к Антону. Является Лешка.
− Саша, давай я к Антону, а ты здесь...
− Все нормально, ложись, – отвечаю я.
Он выключает свет, я слушаю, как он укладывается. Долго не могу заснуть, Антошка что-то вскрикивает во сне, я лежу, стараясь не шевелиться, чтобы не разбудить сына, глядя в темное окно, полузакрытое сосновой лапой, слушаю, как ворочается Алексей. Он вдруг тихо спрашивает
− Ты спишь?
− Нет, не сплю... – отвечаю я.
− Пойду, покурю, – говорит он и выходит на балкон.
Вернувшись, он дотрагивается до моего плеча, я поворачиваю голову, он несколько секунд молчит, в темноте я не вижу выражения его глаз. Затем он говорит:
− Иди, ложись к себе, я тут с Антоном, – тон звучит непререкаемо.
Решаю не спорить, выползаю из-под одеяла, иду мимо мужа, стараясь не смотреть на его полускрытый в полумраке торс, и забираюсь в кровать. Мучительно пытаясь заснуть, считаю слонов, но почему-то десятый слон наглым образом превращается в Алексея... Да что же это такое! Замираю, стараясь не ворочаться, чтобы не выдать своего состояния. Чувствую себя озабоченной нимфоманкой, даже почему-то начинают гореть уши. Пытаюсь переключиться на что-нибудь нейтральное: сосновый лес, узкая лента реки среди высоких берегов, Антошка на сосне и Алексей, ловко забирающийся по стволу дерева. Уж в чем в чем, а в ловкости ему не откажешь... И высоты не боится, не то что я или... Денис. Что же с ним было такое, там под сосной? Размышления о Денисе почему-то успокаивают меня, и я засыпаю...
Когда открываю глаза, солнце сочится в комнату сквозь сосновую гущу и тонкие шторы. Алексея уже нет, Антон спит, раскинувшись на кровати. Бросаю взгляд на часы. Десять минут восьмого! Или я не сова?
март-май 2008 г.
Copyright © 2008 Ольга Болгова
Исключительные права на публикацию принадлежат apropospage.ru. Любое использование
материала полностью или частично запрещено |
