| Записки совы Глава X
«Что может быть ужаснее двойного изощренного предательства со стороны казавшегося близким и родным человека?» – в таком трагедийном ключе текут мои мысли в воскресеное утро. Проснувшись ни свет ни заря и предав честное звание совы, любящей поспать по утрам, выбралась из кровати и, послонявшись из угла в угол по пустой квартире, в конце концов села за стол и машинально хлопнула по кнопке пуска компьютера.
«Что может быть отвратительнее, чем поддаться тупому инстинкту, что может быть горше обрести и тут же потерять надежду?» От потока патетических мыслей чувствую себя не то трагической фигурой из серии «униженные и оскорбленные», не то героиней бразильского сериала. Машинально захожу на сайт знакомств и заглядываю в свой профиль. Получено два письма, одно от некого мужчины без фото, а второе от Макса, моего юного адресата:
«Привет! Прочитал твое письмо».
Ага, он уже на ты. Быстро...
«Я тоже люблю читать детективы, прикольно. А сколько тебе лет?»
Семьдесят! Мне семьдесят лет, я старая, умудренная горьким опытом женщина, которая, как ни странно, мечтает начать жизнь сначала, но прошлое упорно тянет ее назад, в омут. Нет, если я не прекращу эту мысленную патетику, дойдет до того, что к вечеру начну декламировать трагический монолог, вздымая руки к небесам, то есть, к потолку...
«А вот возьму и напишу этому Максу все, что думаю о мужской половине человечества» – злобно думаю я и вздрагиваю от бодренькой мелодии телефонного звонка.
«Алексей!» – первая мысль, которая приходит в голову, и меня словно обдает холодным душем. Осторожно беру трубку и слышу голос бабули:
− Сашка, надеюсь, не разбудила, ты ведь любительница поспать с утра...
Какой может быть сон, когда вокруг сплошной мрак и тоска... Ни одна сова такого не переживет.
− Нет, бабуль, не разбудила...
− Леша просил передать, что уехал сегодня утром, вернется через три дня.
− Да какое мне... – начинаю и одергиваю себя, иначе меня понесет, и я расскажу бабуле обо всем, что случилось вчера, а об этом совсем не обязательно кому-то знать, даже любимой все понимающей бабушке, – в слишком уж унизительное положение поставил меня мой бывший муж.
Делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться и говорю:
− И что? Почему ты мне об этом сообщаешь? И куда он уехал?
− Три вопроса сразу, на который отвечать? – бабуля, как обычно, в своем репертуаре. – Да ничего. Потому что он попросил. В Чусовой, это где-то в Пермской области. Там ралли, называется, он сказал... сейчас вспомню, да... «Весенний ухаб».
− А, понятно... спасибо... – с еланным равнодушием говорю я.
− Александра, мне кажется, тебе есть, что мне рассказать, потому что ты что-то явно не договариваешь, – вдруг говорит бабуля. – Ты, Александра Павловна, темнишь, как мне кажется.
− Ничего я не темню, – сердито отвечаю я. – Я только не понимаю, почему он тебе позвонил...
− Вот этого я не знаю, ты наверно, как всегда, спала, как убитая и звонка не слышала...
Сворачиваю разговор на бытовые темы, чувствуя недовольство бабули. Она прощается, я кладу трубку. Разговор с бабушкой стряхивает меня с патетической вершины на бренную землю, и я начинаю делать попытки собрать рассыпанный пазл моих мыслей в подобие единой картинки. То, что Марина не живет в той квартире, очевидно. Не живет, но наведывается, какая разница. Кстати, что-то давненько она не звонила, не сообщала о том, как мой бывший супруг любит ее. Я даже честно пытаюсь представить себе, что халат принадлежит не ей, а хозяйке квартиры, жене Саши Белецкого, но не могу, потому что его жена – полнокровная женщина ростом под метр восемьдесят и этот халатик могла бы использовать разве что в качестве носового платка.
Возможно, Алексей и звонил мне с утра. А вчера ни слова не сказал, что уезжает. И как я могла вчера потащиться к нему на квартиру, да еще и переспать с ним? Зачем ему-то это нужно было, ведь у него и так есть М, обладательница махрового халатика, да еще и вышивальщица гладью? Ему мало одной? Передоз тестостерона? Ах, как это трогательно: буква «М» на плечике, ну просто миледи... И почему я не тот граф, а то бы повесила ее на первом попавшемся дереве. Как противно, что я вчера без ума сдалась ему, стонала и стенала, а он смеялся надо мной и тешил свое мужское самолюбие. Хотя признаться, вчерашняя наша... эскапада была более чем великолепна, такого давно не бывало, мы просто сошли с тормозов. Кстати, сошли настолько, что потеряли всякую осторожность, а ведь я бросила принимать таблетки с тех пор, как... Только бы пронесло! Только этого мне сейчас и не хватало! Как унизительно! С другой стороны, во всем этом есть один положительный момент, – а ведь он изменил ей со мной. То есть Лешка изменил своей любовнице с собственной бывшей женой! Да еще как пылко! Отлично, вот только бывшей жене сейчас настолько паршиво, что хоть в петлю лезь. Но если бы мне кто-нибудь пару месяцев назад сказал бы, что меня вот так будет бросать то в жар, то в холод от воспоминания о гм... любовной интерлюдии с собственным мужем, с мужчиной, с которым я прожила почти семь лет, я бы, мягко говоря, удивилась.
Лениво щелкаю по клавишам, пишу какую-то ересь Максу, впрочем, зачем мне этот Макс и эта переписка? Не греет, совсем не греет. Что-то я совсем раскисла. Отчаянно мяучит Фрог, требуя завтрака. Страдания страданиями, но животину нужно кормить. Отправляюсь на кухню.
Так я брожу весь день, преследуемая по пятам Фрогом, ничего не делая и не желая делать. Позвонила Лиля и предложила сходить в театр, на новую постановку «Мизантропа» Мольера. Наша Лиля – вечная театралка, всегда в курсе, что, где, когда идет и стоит ли смотреть. Хотела было отказаться, но потом согласилась, рассудив, что театральная драма все-таки лучше, чем жизненная.
А вечером, вместо ожидаемых родителей, Антона привозит бабушка.
− Что ж мне не позвонили? Я бы сама заехала, – говорю бабуле.
− Не переживай, Паша нас завез, поехал по каким-то своим делам, на обратном пути меня захватит. А не заберет, останусь у вас ночевать. Не возражаешь?
− Что ты бабуля, конечно нет!
Антон радостно бросается терзать Фрога, который, кажется, ничего не имеет против, а наоборот, весьма доволен. Бабушка устраивается на диване, я завариваю чай, с тоской думая, что так и не вышла сегодня из дома, упиваясь своими страданиями, в результате мне нечем ее угостить.
− Не переживай, внучка, я не голодна, – заявляет бабуля, наблюдая за моими манипуляциями. – Лучше садись и рассказывай, что там у вас с Лешей произошло.
− Что-о?! – спрашиваю я. – Откуда ты знаешь? Он тебе что-то рассказал?
− Саша, я же чувствую, что между вами что-то происходит. Ты же знаешь, как я не люблю лезть в чужие дела, но мне кажется, сейчас у вас положение такое, что кому-то, а именно мне, матерой волчице, съевшей ни один зуб на мужчинах, нужно вмешаться. Или я ошибаюсь?
− Ошибаешься... – помолчав, отвечаю я.
Я не могу рассказать о том, что произошло, даже бабуле, не могу, я должна справиться с этим сама.
− Мне кажется, что вы оба маетесь дурью, – говорит бабуля. – Знаешь, сколько раз я прощала Глеба... научись прощать, Саша.
− Бабуля ты прощала и все равно допрощалась до развода, разве не так?
− Ну знаешь, мой муж был типичным бабником, но вот за Лешкой я ничего подобного не замечала, не его это стиль. Да ты сама-то своего мужика хоть чуть-чуть понимаешь или нет? – бабушка вдруг вскипает, что с ней случается крайне редко.
О, черт, почему опять требуется мое понимание? И почему бабуля завела этот разговор? Что же он ей рассказал?
− Ничего он мне не рассказывал, – говорит бабуля, видимо, как матерая волчица, читая мои мысли, – а просто позвонил и спросил, везут ли Антона на дачу, и приедешь ли ты к родителям.
− А почему он меня не спросил?
− А вот этого я не знаю...– отвечает бабуля.
Значит, они сговорились, и он специально поджидал меня у остановки! И это значит... что? Он хочет начать все сначала? У него не получилось с миледи? Бабуля права, я ничего не понимаю, но как, когда я перестала понимать и чувствовать Лешку? В какой момент мы стали настолько чужими друг другу?
− Уехал на ралли, бедный парень... – говорит вдруг бабуля, вставая и подходя к включенному компьютеру.
Ралли, опять ралли... всю жизнь, ралли, поломанные конечности, раны, шрамы...
− Что тут у тебя? – спрашивает бабуля. – Ого, переписываешься...
Вспоминаю, что с утра на мониторе висит мое так и не отправленное письмо.
− Ишь, какой шустрый паренек! – ехидничает бабуля. – И как ты с ним?
− Бабуль, нечего читать чужую интимную переписку! Кстати, как у тебя с твоим естествоиспытателем? – парирую я.
− Замечательно, – говорит бабуля, – я же тебе говорила, что недавно мы ходили в театр.
Звонит отец, сообщая, что подъехал и ждет внизу. Бабуля прощается, многозначительно смотрит на меня и уходит. Антон усаживается ко мне на колени, и шепчет:
− Мамочка, я так по тебе скучал и по Фр-р-огу... – и продолжает: – А дед достал с чер-рдака мою машину, она совсем стар-рая, и мои ноги не захотели туда влезать. Мам, а папа опять гоняет, да?
«Мне плохо без него, – думаю я, обнимая сына. – Хочу я этого или не хочу, но мне плохо без этого проклятого, упрямого, подлого, свернутого на моторах и гонках, безалаберного Лешки, и мне и Антону... очень-очень плохо. И что же делать?»
март-май 2008 г.
Copyright © 2008 Ольга Болгова
Исключительные права на публикацию принадлежат apropospage.ru. Любое использование
материала полностью или частично запрещено |
