графика Ольги Болговой

Литературный клуб:

Мир литературы
− Классика, современность.
− Статьи, рецензии...
− О жизни и творчестве Джейн Остин
− О жизни и творчестве Элизабет Гaскелл
− Уголок любовного романа.
− Литературный герой.
− Афоризмы.
Творческие забавы
− Романы. Повести.
− Сборники.
− Рассказы. Эссe.
Библиотека
− Джейн Остин,
− Элизабет Гaскелл.
− Люси Мод Монтгомери
Фандом
− Фанфики по романам Джейн Остин.
− Фанфики по произведениям классической литературы и кинематографа.
− Фанарт.

Архив форума
Форум
Наши ссылки
Наши переводы и публикации




Полноe собраниe «Ювенилии»

Впервые на русском языке опубликовано на A'propos:

Ранние произведения Джейн Остен «Ювенилии» на русском языке

«"Ювенилии" Джейн Остен, как они известны нам, состоят из трех отдельных тетрадей (книжках для записей, вроде дневниковых). Названия на соответствующих тетрадях написаны почерком самой Джейн...»

О ранних произведениях Джейн Остен «Джейн Остен начала писать очень рано. Самые первые, детские пробы ее пера, написанные ради забавы и развлечения и предназначавшиеся не более чем для чтения вслух в узком домашнем кругу, вряд ли имели шанс сохраниться для потомков; но, к счастью, до нас дошли три рукописные тетради с ее подростковыми опытами, с насмешливой серьезностью...»

Элизабет Гаскелл «Север и Юг» (перевод В. Григорьевой) «− Эдит! − тихо позвала Маргарет. − Эдит!
Как и подозревала Маргарет, Эдит уснула. Она лежала, свернувшись на диване, в гостиной дома на Харли-стрит и выглядела прелестно в своем белом муслиновом платье с голубыми лентами...»

Элизабет Гаскелл «Жены и дочери» (перевод В. Григорьевой) «Начнем со старой детской присказки. В стране было графство, в том графстве - городок, в том городке - дом, в том доме - комната, а в комнате – кроватка, а в той кроватке лежала девочка. Она уже пробудилась ото сна и хотела встать, но...» и др.

Люси Мод Монтгомери «В паутине» (перевод О.Болговой) «О старом кувшине Дарков рассказывают дюжину историй. Эта что ни на есть подлинная. Из-за него в семействах Дарков и Пенхаллоу произошло несколько событий. А несколько других не произошло. Как сказал дядя Пиппин, этот кувшин мог попасть в руки как провидения, так и дьявола. Во всяком случае, не будь того кувшина, Питер Пенхаллоу, возможно, сейчас фотографировал бы львов в африканских джунглях, а Большой Сэм Дарк, по всей вероятности, никогда бы не научился ценить красоту обнаженных женских форм. А Дэнди Дарк и Пенни Дарк...»

Люси Мод Монтгомери «Голубой замок» (перевод О.Болговой) «Если бы то майское утро не выдалось дождливым, вся жизнь Валенси Стирлинг сложилась бы иначе. Она вместе с семьей отправилась бы на пикник тети Веллингтон по случаю годовщины ее помолвки, а доктор Трент уехал бы в Монреаль. Но был дождь, и сейчас вы узнаете, что произошло из-за этого...»

и др. переводы


Фанфики по роману "Гордость и предубеждение"

* В т е н и История Энн де Бер. Роман
* Пустоцвет История Мэри Беннет. Роман (Не закончен)
* Эпистолярные забавы Роман в письмах (Не закончен)
* Новогодняя пьеса-Буфф Содержащая в себе любовные треугольники и прочие фигуры галантной геометрии. С одной стороны - Герой, Героини (в количестве – двух). А также Автор (исключительно для симметрии)
* Пренеприятное известие Диалог между супругами Дарси при получении некоего неизбежного, хоть и не слишком приятного для обоих известия. Рассказ.
* Благая весть Жизнь в Пемберли глазами Джорджианы и ее реакция на некую весьма важную для четы Дарси новость… Рассказ.
* Один день из жизни мистера Коллинза Насыщенный событиями день мистера Коллинза. Рассказ.
* Один день из жизни Шарлотты Коллинз, или В страшном сне Нелегко быть женой мистера Коллинза… Рассказ.


 

 

 

Творческие забавы

Ольга Болгова

Мой нежный повар

Часть II

Урбанистическая

Начало     Пред. гл.

      Глава IX

    Как может чувствовать себя женщина, которая отказала в руке и сердце молодому, приятной наружности, неглупому, образованному состоятельному мужчине, да еще и любимцу потенциальной тещи? Спросите у меня. Уходя от Сергея весной, я словно покидала тюрьму и шла навстречу свободе. Сейчас же мне казалось, что я совершила преступление, что украла у него нечто ценное или, хуже того, предательски вонзила нож в спину. Жалость к нему начала перевешивать обиду и злость, накидав на свою чашу гирек самоедства и самобичевания. Он сказал, что простил меня, тем самым снизойдя с высоты своего упрямого благородства, и мне бы до сих пор кипеть от возмущения, но почему же я чувствую себя виноватой перед ним? В чем?
    − Почему так рано?– спросила мама, когда я вернулась домой из «Фламинго». – На тебе лица нет... Вы поссорились?
    У меня не было не только лица, но и желания объяснять матушке подробности нашей встречи, хоть я и знала, что она не отстанет от меня, пока не вывернет наизнанку. Так и случилось. Я попыталась скрыться под одеялом, ссылаясь на усталость и предстоящий ранний подъем, но, обеспокоенная настоящим и будущим своей непутевой дочери, родительница настигла меня и там. Я рассказала всю горькую правду, все равно рано или поздно это пришлось бы сделать. Мамина реакция не отличалась оригинальностью.
    − Что ты наделала! Как ты могла! О чем ты думаешь? Ты что, юная девочка? Тебе уже скоро тридцать, в твоем возрасте люди имеют уже несколько детей, а ты заперлась в своей науке и что?! Будешь жить на свою жалкую зарплату? Отказать такому парню! Где ты еще такого найдешь? Ты останешься старой девой...
    Задав таким образом полсотни вопросов и дав на них собственные ответы, мама ушла, всем своим видом демонстрируя сожаление, что двадцать восемь лет назад произвела на свет бестолковое, бессовестное, эгоистичное существо, которое сейчас сидит на кровати, завернувшись в одеяло и тупо смотрит в стену. После матушкиной речи стало совсем тошно, поскольку вина моя удвоилась, если не утроилась.
    С утра на работу я отправилась, ощущая себя преступницей, которая нанесла тяжелый урон моральному состоянию своего ближайшего окружения и общества в целом, и это привело к тому, что я совершила нелепый и необдуманный поступок, поддавшись минутному нездоровому порыву.
    Второй парой было занятие с группой, в которой учился мой настырный поклонник, Сыромятников. Сидя на галерке, он время от времени бросал на меня выразительные интимно-печальные взгляды. В конце пары, когда аудитория опустела, и я собирала свои тетради, он уселся за стол передо мной.
    − Ну как, Аглая Георгиевна? Решили?
    − А разве нет? –спросила я. – У вас есть вопросы по решению задачи?
    − Аглая Георгиевна, да я ж насчет «Dicky’s Band’а»...
    − Миша, но я вполне определенно ответила вам...
    − Аглая Георгиевна, я, возможно, навязчив, но концерт точно прикольный, вам понравится...
    − Миша, откуда вы знаете мои вкусы? – возмутилась я.
    Миша пожал плечами, взъерошил коротко стриженые волосы.
    − Ну... мне так кажется... Аглая Георгиевна... – и уставился на меня взглядом, который, видимо, должен был источать некий шарм мужчины-искусителя.
    Он что, тоже уверен в своей мужской неотразимости? Как Сергей? Как Джон? Мысль о Джоне взвила мое самоедское настроение на высшую точку.
    «А почему нет? – вдруг мелькнула мысль. – Раз уж все равно я такая безнадежная, то почему бы не пойти дальше? Чтоб было еще хуже?»
    − Аглая Георгиевна, если вы думаете, что я... или беспокоитесь за свою репутацию... или боитесь...
    − Ни о чем таком я не думаю, – глупо отрезала я, заглотив наживку, и брякнула. – Когда там этот концерт начинается? И где?
    − В семь ровно, в Малом Драматическом... на Ру...! – радостно возопил Миша.
    − Я знаю, где это, – отрезала я. – Давайте сюда билет. Но я соглашаюсь только из любви к искусству.
    Миша восторженно потер руки, расцвел улыбкой, полез в барсетку, пристегнутую к ремню джинсов, и вытащил билет.
    «Радуется, что выиграл пари?»
    − Вот, Аглая Георгиевна... возьмите, не пожалеете...
    Я рассмотрела кусочек картона.
    − Я верну вам деньги, Миша...
    − Аглая Георгиевна... – произнес он обиженно. – Я неплохо подрабатываю... Короче, жду вас на Достоевской, в субботу... в семь.
    Как только Сыромятников вылетел из аудитории, на меня накатил приступ раскаяния. «Зачем ты, идиотка, согласилась? Тебе, видно, не хватает приключений? Тебе мало вчерашнего?» – в отчаянии завопил разум.
    «Я согласилась потому, что все равно безнадежна в личной жизни, поэтому какая разница, что еще может произойти. И в конце концов, я же не брала на себя никаких обязательств и ничего не обещала... Схожу, послушаю музыку, что в этом плохого. Я могу отказаться в любую минуту, сославшись на... впрочем, я могу просто ни на что и ни на кого не ссылаться. Да я вообще не пойду...».

    На большой перемене в преподавательской Инна, присев рядом за столом, обеспокоено потрясла меня по плечу.
    − Глаша, что случилось?
    Объяснила, что плохо себя чувствую, болит голова. Говорить с Инной о Сергее мне совсем не хотелось. К счастью, явился Борис Семенович и завалил меня графиками и планами проведения конференции, в которые я успешно погрузилась, получив шанс исправить свою вину перед обществом и ощутив себя не столь уж никчемной и безответственной. Но больше всего меня порадовал звонок подруги Жанны.
    − Глаша! – радостно завопила она в трубку. – Я замуж выхожу! Вчера заявление с Максиком подали! Ты – моя свидетельница, не изменяем традициям!
    Нельзя сказать, что это сообщение сильно удивило меня: за десять лет, прошедших после нашего выпускного бала, Жанна умудрилась сходить замуж и развестись уже трижды, причем на всех ее свадьбах я была свидетельницей. Правда, после последнего ее развода я намекала подруге, что, возможно, в целях сохранения стабильности ее будущего потенциального брака, следует поменять подружку невесты, но, видимо, эти намеки так и не были поняты. Я почему-то несказанно обрадовалась за подругу, не преминув выразить свой восторг, и Жанна тут же заявила мне:
    − Слушай, Глашка, давай встретимся с тобой на Сенной, – я сегодня как раз на Фонтанке в ателье зависла, – и сходим куда-нибудь, посидим, поболтаем! Мою помолвку отметим! Сто лет ведь не виделись! Ты на работе? Когда освободишься?

    Мы устроились с Жанной в пиццерии торгового центра на Сенной, вооружившись салатами, порцией гавайской пиццы и парой бокалов розового мартини. В присутствии натуральной блондинки Жанны смолкают пушки, да и музы молчат, поскольку, чтобы переговорить мою подругу, нужно недюжинное красноречие и крепкий тренированный язык. Через полчаса я знала все, или почти все, про очередного ее жениха Максика, историю их знакомства пару месяцев назад, за которым последовала пылкая страсть, совместная поездка на Кипр и решение срочно узаконить отношения.
    − Слушай, я болтаю, а ты молчишь? Как у тебя-то дела с Сергеем? Помирились? – вдруг притормозила Жанна.
    − Нет, – сурово отрезала я, ковыряя свою пиццу.
    Аппетит со вчерашнего дня был безнадежно потерян, зачем-то вспомнился Джон с его угощениями...
    − Да ты совсем смотрю, раскисла... Что случилось? Давай, рассказывай... Опять чего-нибудь наворотила?
    Жанна внимательно разглядывала меня, продолжая активно нарезать пиццу на мелкие кусочки. Жизнерадостность и жизнестойкость моей подруги просто фантастичны.
    − Знаешь, – сказала я, с трудом начиная третье признание за второй день. – Он сделал мне предложение...
    И тут меня прорвало. Я рассказала обо всем, что произошло со мной в последнее время, ну или почти обо всем, исключая некоторые подробности, касающиеся длинноволосого повара, описав его как абстрактную фигуру, которая выросла в реальную в воображении Сергея. Абстрактная фигура, конечно же, заинтересовала подругу, и ей удалось вытянуть из меня признание, что фигура была не столь уж и абстрактна. Не в силах остановиться, я пожаловалась, что мне тошно и стыдно, и жаль Сергея, но я ничего не могу с собой поделать. Жанна вдруг посерьезнела, допила мартини, помолчала, разглаживая салфетку на столе.
    − Слушай, подруга, я тебя понимаю, – вдруг сказала она. – У меня так было с Игорьком. Я за него замуж из жалости вышла. Он такой, ну ты знаешь... Ходил, пылинки сдувал... не в пример Денису, тот, как что не по нему, сразу за шашку хватался. Но Дениса я любила... ну, ты знаешь. Я его и сейчас люблю... Я не против жалости, почему бы мужика не пожалеть, но хочется жалеть потому, что любишь, а не любить потому, что жалеешь...
    Жанна замолчала, и пару минут мы сидели, придавленные ее мудростью.
    − И зачем я замуж выхожу? – вдруг спросила Жанна.
    − Я тебе все настроение испортила, – покаянно завыла я.
    − Здрасте, приехали... чем это ты испортила?
    − А за мной студент ухаживает... на концерт пригласил... – добавила я последний ошметок в бадью признаний.
    Жанна радостно встрепенулась.
    − И как? Ты идешь?
    − Я, как последняя дура, согласилась, даже билет у него забрала... но не пойду. Верну ему билет завтра.
    − А парень-то хоть как? Первокурсник, небось? – съязвила Жанна
    − Третий курс...
    − И ты еще сомневаешься? Иди и не думай...
    − Жанна, я согласилась, будучи в неадекватном состоянии. Никуда я не пойду. Это неприемлемо.
    − Неприемлемо... Ты же не спать с ним собираешься! Да ну тебя... ты вечно в неадекватном... Посмотри, что на тебе надето? Содрогаюсь просто... И как еще мужики решаются иметь с тобой дело?
    − А их интересует не то, что надето... – парировала я.
    − Ну да, конечно, ты у нас спец по мужикам...
    − Ну что ты, против тебя я просто младенец...
    Мы кинулись в свою любимую пикировку, и я развеселилась. Жанна – не только натуральная блондинка, но и не менее натуральный гомеопатический психоаналитик.

    В эти дни я словно заново открывала для себя родной город. Я была одинокой, свободной страдающей обидчицей, и этот невеселый статус гнал меня по городу, истекающему каменной суетой и золоченой роскошью бабьего лета. Я бродила по узким набережным каналов, по истерзанным тысячами каблуков мостовым старых улиц, по мелкому гравию скверов. Набережные текли, красуясь изящными рисунками своих оград, мосты несли свои пролеты над темной водой, золотилась листва, печалились под тяжестью балконов облупленные кариатиды, из подворотен время от времени веяло человеческим фактором, напоминая о бренности красоты и суетности реальности. Впервые за последние десять лет я забралась на смотровую площадку купола Исаакия и долго стояла там, на ветру, глядя на царя Николая-всадника, удерживающего своего горячего скакуна на двух опорах, на зеленовато-серые фигуры ангелов и апостолов, украшающих фронтоны, на город, раскинувшийся внизу.
    В пятницу после работы я отправилась пешком по Садовой, чтобы в конце ее окунуться в пышную кленовую тишину Летнего сада. На Карпиевом пруду пара аристократов-лебедей томно изгибала свои длинные шеи, плебеи-утки по-простецки рассекали гладь воды. Прозрачно светлели среди разноцветья кустарников мраморные фигуры, вызывая жалость обнаженностью тел и жестов.
    День выдался сухим и солнечным. Я устроилась на скамье под кленами и, решив совместить приятное с вынужденным, листала журнал с материалами прошлогодней конференции, наблюдая между страницами за важным молодым человеком, лет двух от роду, который под предусмотрительные оклики юной на вид матери, старательно бродил по аллее, явно наслаждаясь процессом передвижения.
    «Хочу ли я ребенка?» – задумалась я. Уже давно отложив эту мысль на неопределенное будущее, я сжилась с уверенностью, что ребенок пока мне не нужен. Начиная нашу совместную жизнь, Сергей не преминул обсудить все проблемные вопросы совместного проживания двух лиц разного пола, и в данном пункте мы оказались на удивление единодушны. Вид маленьких детей никогда не вызывал у меня умиления, иногда я даже пугалась, что в моем отношении к младенцам есть что-то неестественное.
    Прикинув все за и против, но так и не оформив свое гипотетическое желание или нежелание заиметь потомство, я решила, что все-таки пора ехать домой, затолкала в сумку журнал и поднялась со скамьи. С боковой аллеи вывернул и пошел, удаляясь, невысокий мужчина с темными длинными волосами, стянутыми в конский хвост. Сердце мое дернулось и зачастило. Я бухнулась на скамью, пытаясь сдержать его бешеную скачку, тут же вскочила, хватая сумку, бросилась бегом вслед за мужчиной, задохнулась, перешла на быстрый шаг. «Нет, это не он, у этого не такая походка...и волосы короче, хотя он мог их подстричь, а если все-таки он? Но зачем я бегу? А если это все-таки он? Закричу? Окликну?» Мужчина вдруг остановился, и мне пришлось резко сбросить скорость, так как я находилась уже в нескольких шагах от него. Он развернулся ко мне в профиль, закуривая. Это был не Джон. Я прошла мимо, не глядя на незнакомца. Через несколько шагов, обретя способность размышлять и анализировать, я осознала, что совершенно потеряла контроль над собой, увидев человека, похожего на Джона. Что со мной творится? Перед глазами почти отчетливо возникло видение: кружок маленькой серьги в мочке уха, небритая щека, насмешливые глаза. Может быть, я так волнуюсь, потому, что встретилась с ним в некий критический момент личной жизни? Среди природных красот?
    «Это совсем не в твоем стиле – страдать по эксцентричному типу, сбежавшему, даже не попрощавшись...» – вынес вердикт рассудок, но ни ему, ни естеству легче от этого не стало. «Завтра обязательно пойду слушать этот самый бэд-джаз, чего-то плохого мне сейчас как раз и не хватает» – решила я, заскакивая на подножку трамвая.

    Вечером, дома, не выдержав очередной порции ворчаний матушки, я огрызнулась, о чем, конечно, тут же пожалела и, немного подувшись в своей комнате, потащилась каяться и просить прощения. Потом включила «Ne me quitte pas» забралась в постель и с мазохистским удовольствием погрузилась в мысли о Джоне.
    «Если бы не та лягушка, – думала я, – сейчас бы мои воспоминания были бы несколько иными... Слаще? Или горше? Ведь неизвестно, как бы все это закончилось... вполне возможно, что очередным крахом.
    «Я больше думаю о нем как о мужчине, или как о человеке?» — задала я себе очередной глупый вопрос. Разделив Джона на две половинки, я бросила обе на чаши весов, пытаясь определить, какая из них перевешивает. Сначала чашки покачивались, удерживая равновесие, но, видимо, время и место сыграли свою корректирующую роль, и физиология, набрав вес, резко потянула свою чашу вниз.
    «Безнадежная тупица, – одернула я себя. – Зачем? Зачем ты думаешь о нем? Все равно ты никогда с ним не встретишься. И это правильно!»
    «Если он на самом деле повар и работает в ресторане, то в каком?» – эта мысль часто посещала меня, но идея прочесать питерские рестораны в поисках Джона, естественно, носила статус нон грата.
    «Забудь о нем, забудь», – бормотала я, засыпая, пытаясь прогнать из виртуального поля зрения навязчивую серьгу...


(продолжение)

июль-декабрь, 2008 г.

Copyright © 2008 Ольга Болгова

Другие публикации Ольги Болговой

Обсудить на форуме

 

Исключительные права на публикацию принадлежат apropospage.ru. Любое использование
материала полностью или частично запрещено

В начало страницы

Запрещена полная или частичная перепечатка материалов клуба www.apropospage.ru без письменного согласия автора проекта.
Допускается создание ссылки на материалы сайта в виде гипертекста.


Copyright © 2004 apropospage.ru


      Top.Mail.Ru