графика Ольги Болговой

Литературный клуб:

Мир литературы
  − Классика, современность.
  − Статьи, рецензии...
  − О жизни и творчестве Джейн Остин
  − О жизни и творчестве Элизабет Гaскелл
  − Уголок любовного романа.
  − Литературный герой.
  − Афоризмы.
Творческие забавы
  − Романы. Повести.
  − Сборники.
  − Рассказы. Эссe.
Библиотека
  − Джейн Остин,
  − Элизабет Гaскелл,
− Люси Мод Монтгомери
Фандом
  − Фанфики по романам Джейн Остин.
  − Фанфики по произведениям классической литературы и кинематографа.
  − Фанарт.

Архив форума
Форум
Наши ссылки


Озон



Полноe собраниe «Ювенилии»

Впервые на русском языке опубликовано на A'propos:

Ранние произведения Джейн Остен «Ювенилии» на русском языке

«"Ювенилии" Джейн Остен, как они известны нам, состоят из трех отдельных тетрадей (книжках для записей, вроде дневниковых). Названия на соответствующих тетрадях написаны почерком самой Джейн...»

О ранних произведениях Джейн Остен «Джейн Остен начала писать очень рано. Самые первые, детские пробы ее пера, написанные ради забавы и развлечения и предназначавшиеся не более чем для чтения вслух в узком домашнем кругу, вряд ли имели шанс сохраниться для потомков; но, к счастью, до нас дошли три рукописные тетради с ее подростковыми опытами, с насмешливой серьезностью озаглавленные автором «Том первый», «Том второй» и «Том третий». В этот трехтомный манускрипт вошли ранние произведения Джейн, созданные ею с 1787 по 1793 год...»


О жизни и творчестве
Элизабет Гаскелл


Впервые на русском языке опубликовано на A'propos:

Элизабет Гаскелл «Север и Юг» (перевод В. Григорьевой) «− Эдит! − тихо позвала Маргарет. − Эдит!
Как и подозревала Маргарет, Эдит уснула. Она лежала, свернувшись на диване, в гостиной дома на Харли-стрит и выглядела прелестно в своем белом муслиновом платье с голубыми лентами...»

Элизабет Гаскелл «Жены и дочери» (перевод В. Григорьевой) «Начнем со старой детской присказки. В стране было графство, в том графстве - городок, в том городке - дом, в том доме - комната, а в комнате – кроватка, а в той кроватке лежала девочка. Она уже пробудилась ото сна и хотела встать, но...»


Дейзи Эшфорд «Малодые гости, или План мистера Солтины» «Мистер Солтина был пожилой мущина 42 лет и аххотно приглашал людей в гости. У него гостила малодая барышня 17 лет Этель Монтикю. У мистера Солтины были темные короткие волосы к усам и бакинбардам очень черным и вьющимся...»



Перевод романа Элизабет Гаскелл «Север и Юг» - теперь в книжном варианте!
Покупайте!

книжный вариант

Джей Ти Возвращение Альтернативное развитие событий «Севера и Юга» «После долгих размышлений над фильмом и неоднократного его просмотра мне вдруг пришла в голову мысль, а что было бы, если бы Маргарет вернулась в Милтон для "делового" предложения, но Джон Торнтон ничего не знал о ее брате. Как бы тогда закончилась история...»


Наше творчество:
из журнала на liveinternet

Триктрак «Они пробуждаются и выбираются на свет, когда далекие часы на башне бьют полночь. Они заполняют коридоры, тишину которых днем лишь изредка нарушали случайные шаги да скрипы старого дома. Словно открывается занавес, и начинается спектакль, звучит интерлюдия, крутится диск сцены, меняя декорацию, и гурьбой высыпают актеры: кто на кухню с чайником, кто - к соседям, поболтать или за конспектом, а кто - в сторону пятачка на лестничной площадке - покурить у разбитого окна...»

«По-восточному» «— В сотый раз повторяю, что никогда не видела этого ти... человека... до того как села рядом с ним в самолете, не видела, — простонала я, со злостью чувствуя, как задрожал голос, а к глазам подступила соленая, готовая выплеснуться жалостливой слабостью, волна...»

Моя любовь - мой друг «Время похоже на красочный сон после галлюциногенов. Вы видите его острые стрелки, которые, разрезая воздух, порхают над головой, выписывая замысловатые узоры, и ничего не можете поделать. Время неуловимо и неумолимо. А вы лишь наблюдатель. Созерцатель. Немой зритель. Совершенно очевидно одно - повезет лишь тому, кто сможет найти тонкую грань между сном и явью, между забвением и действительностью. Сможет приручить свое буйное сердце, укротить страстную натуру фантазии, овладеть ее свободой. И совершенно очевидно одно - мне никогда не суждено этого сделать...»

Пять мужчин «Я лежу на теплом каменном парапете набережной, тень от платана прикрывает меня от нещадно палящего полуденного солнца, бриз шевелит листья, и тени от них скользят, ломаясь и перекрещиваясь, по лицу, отчего рябит в глазах и почему-то щекочет в носу...»

Жизнь в формате штрих-кода «- Нет, это невозможно! Антон, ну и куда, скажи на милость, запропала опять твоя непоседа секретарша?! – с недовольным видом заглянула Маша в кабинет своего шефа...»


Водоворот - - Любовно-исторический роман на фоне событий 1812 года - зарождение любви "ледяной баронессы" Евдокии фон Айслихт и знаменитого генерала графа Павла Палевского.

Денис Бережной - певец и музыкант
Денис Бережной - певец и музыкант
Исполнитель романсов генерала Поля Палевского: Взор и Красотка к On-line роману «Водоворот»

«Мой нежный повар» - Неожиданная встреча на проселочной дороге, перевернувшая жизнь

«Записки совы» - Развод… Жизненная катастрофа или начало нового пути?

«Все кувырком» - Оказывается, что иногда важно оказаться не в то время не в том месте

«Пинг-понг» - Море, солнце, курортный роман... или встреча своей половинки?

«В поисках принца или О спящей принцессе замолвите слово» сказка-фэнтези о спящей принцессе.... и др.


Метель в пути, или Немецко-польский экзерсис на шпионской почве
-

«Барон Николас Вестхоф, надворный советник министерства иностранных дел ехал из Петербурга в Вильну по служебным делам. С собой у него были подорожная, рекомендательные письма к влиятельным тамошним чинам, секретные документы министерства, а также инструкции, полученные из некоего заграничного ведомства, которому он служил не менее успешно и с большей выгодой для себя, нежели на официальном месте...»


Переполох в Розингс Парке

Неуместные происшествия, или Переполох в Розингс Парке -
захватывающий иронический детектив + романтика


Детективные истории

Хроники Тинкертона - O пропавшем колье «В Лондоне шел дождь, когда у дома номер четыре, что пристроился среди подобных ему на узкой улице Милфорд Лейн, остановился кабриолет, из которого вышел высокий грузный мужчина сумрачного вида. Джентльмен поправил цилиндр, повел плечами, бросил суровый взгляд на лакея, раскрывшего над ним зонт, и...»

Рассказы о мистере Киббле: Как мистер Киббл боролся с фауной «Особенности моего недуга тягостны и мучительны, ведь заключаются они в слабости и беспомощности, в растерянности, кои свойственны людям, пренебрегающим делами своими и не спешащим к отправлению обязанностей...».


Рассказы

Рождественский переполох в Эссексе «− Зачем нам омела, если все равно не с кем поцеловаться? − пробормотала Эми, вдруг вспомнив молодого джентльмена, который сегодня первым заехал в их коттедж. У него были очень красивые голубые глаза, весьма приятные черты лица и явно светские манеры. И еще он был на редкость обаятельным... Она вздохнула и быстро прошла мимо дуба, стараясь выкинуть из головы все мысли о молодых людях, с которыми было бы так приятно оказаться под омелой на Рождество...»

По картине Константина Коровина «У окна» «- Он не придет! – бормотала бабка, узловатыми скрюченными пальцами держа спицы и подслеповато вглядываясь в свое вязание. – Кажется, я опять пропустила петлю…
- Придет! – упрямо возражала Лили, стоя у окна и за высокими, потемневшими от времени и пыли стенами домов, возвышающихся за окном, пытаясь увидеть прозрачные дали, шелковистую зелень лесов и лугов, снежные причудливые вершины гор, жемчужную пену волн на зыбком голубом море...»

Если мы когда-нибудь встретимся вновь - рассказ с продолжением «Даша вздрогнула, внезапно ощутив мурашки, пробежавшие по позвоночнику, и то вязкое напряжение, которое испытала тогда, рядом с ним, когда, казалось, сам воздух стал плотным и наэлектризованным... И что-то запорхало в сердце, забередило в душе, до того спящих... «Может быть, еще не поздно что-то изменить...»

Дуэль «Выйдя на крыльцо, я огляделась и щелкнула кнопкой зонта. Его купол, чуть помедлив, словно лениво размышляя, стоит ли шевелиться, раскрылся, оживив скучную сырость двора веселенькими красно-фиолетовыми геометрическими фигурами...»

Рискованная прогулка «Врубив модем, я лениво шлепнула по энтеру и зашла в сеть, зацепившись каблуком за невесть откуда возникший глюк. Зарегавшись свежим логином и тщательно запаролившись, я увернулась от выскочившего из какой-то безымянной папки файла...»

Один день из жизни... «- Тын-дын. Тын-дын! Тын-дын!!! Телефон, исполняющий сегодняшним утром, - а, впрочем, и не только сегодняшним, а и всегда, - арию будильника, затыкается под твоим неверным пальцем, не сразу попадающим в нужную кнопку...»

Home, sweet home «Первая строка написалась сама собой, быстро и, не тревожа разум и сознание автора. Была она следующей: "Дожив до возраста Христа, у меня все еще не было своей квартиры". Антон Палыч резво подпрыгнул в гробу и совершил изящный пируэт...»


Экранизации...

экранизация романа Джейн Остин
Первые впечатления, или некоторые заметки по поводу экранизаций романа Джейн Остин "Гордость и предубеждение"

«Самый совершенный роман Джейн Остин "Гордость и предубеждение" и, как утверждают, "лучший любовный роман всех времен и народов" впервые был экранизирован в 1938 году (для телевидения) и с того времени почти ни одно десятилетие не обходилось без его новых постановок...»

экранизация романа Джейн Остин
Как снимали
«Гордость и предубеждение»

«Я знаю, что бы мне хотелось снять — «Гордость и предубеждение», и снять как живую, новую историю о реальных людях. И хотя в книге рассказывается о многом, я бы сделала акцент на двух главных темах — сексуальном влечении и деньгах, как движущих силах сюжета...»

Всем сестрам по серьгам - кинорецензия: «Гордость и предубеждение». США, 1940 г.: «То, что этот фильм черно-белый, не помешал моему восторгу от него быть розовым...»


Cтатьи

Наташа Ростова - идеал русской женщины? «Можете представить - мне никогда не нравилась Наташа Ростова. Она казалась мне взбалмошной, эгоистичной девчонкой, недалекой и недоброй...»

Слово в защиту ... любовного романа «Вокруг этого жанра доброхотами от литературы создана почти нестерпимая атмосфера, благодаря чему в обывательском представлении сложилось мнение о любовном романе, как о смеси «примитивного сюжета, скудных мыслей, надуманных переживаний, слюней и плохой эротики...»

Что читали наши мамы, бабушки и прабабушки? «Собственно любовный роман - как жанр литературы - появился совсем недавно. По крайней мере, в России. Были детективы, фантастика, даже фэнтези и иронический детектив, но еще лет 10-15 назад не было ни такого понятия - любовный роман, ни даже намека на него...»

К публикации романа Джейн Остин «Гордость и предубеждение» в клубе «Литературные забавы» «Когда речь заходит о трех книгах, которые мы можем захватить с собой на необитаемый остров, две из них у меня меняются в зависимости от ситуации и настроения. Это могут быть «Робинзон Крузо» и «Двенадцать стульев», «Три мушкетера» и новеллы О'Генри, «Мастер и Маргарита» и Библия... Третья книга остается неизменной при всех вариантах - роман Джейн Остин «Гордость и предубеждение»...»

Ревность или предубеждение? «Литература как раз то ристалище, где мужчины с чувством превосходства и собственного достоинства смотрят на затесавшихся в свои до недавнего времени плотные ряды женщин, с легким оттенком презрения величая все, что выходит из-под пера женщины, «дамской" литературой»...»

Русская точка зрения «Если уж мы часто сомневаемся, могут ли французы или американцы, у которых столько с нами общего, понимать английскую литературу, мы должны еще больше сомневаться относительно того, могут ли англичане, несмотря на весь свой энтузиазм, понимать русскую литературу…»

Джейн Остен «...мы знаем о Джейн Остен немного из каких-то пересудов, немного из писем и, конечно, из ее книг...»

«Вирджиния» «Тонкий профиль. Волосы собраны на затылке. Задумчивость отведенного в сторону взгляда… Вирджиния Вулф – признанная английская писательница. Ее личность и по сей день вызывает интерес»


 

Творческие забавы

 

Ольга Болгова
Екатерина Юрьева

Авантюрно-исторический роман
времен правления Генриха VIII Тюдора


графика Ольги Болговой

   Начало      Пред. глава

«Вот вам ключ от королевства...»

«Стихи матушки Гусыни»
Перевод С.Маршака

Приложения (бонусы) к роману:

- Исторические заметки

- Иллюстрации

- Вариации на тему романа

Глава XIV

Вот мой трон

Я – король, вот мой трон.
Ну а ты – выйди вон![1]

«Стихи матушки Гусыни»
Перевод С.Маршака

После переезда из Картер Хауса на Молочную улицу, Мод почти не видела сэра Ральфа. На следующий день он уехал ранним утром, сославшись на неотложные дела. Она скучала по нему, но больше беспокоилась, догадываясь, что эти неотложные дела вызваны стремлением мужа выяснить причину покушений и отвести от нее угрозу. Он мог искать и встречи с сэром Мармадьюком, и мысль о возможном между ними поединке и его исходе невероятно тревожила Мод. Она вздохнула с радостью и облегчением, когда поздним вечером усталый и голодный, но живой и здоровый сэр Ральф предстал перед ней, и кинулась к нему со всех ног, будто они расстались не этим утром, а, по меньшей мере, с месяц назад.

За трапезой, а затем в спальне, свернувшись клубочком подле жаркого бока мужа, Мод попыталась осторожно выведать, чем весь день занимался сэр Ральф, и как продвигаются дела, что вынуждают его проводить столько времени вне дома. Его уклончивый ответ и заверения, что ей ни о чем не следует беспокоиться, вряд ли рассеяли бы ее тревогу, не находись рядом с ней он сам. Но поутру муж опять исчез, не появился и вечером, и во время проведенной в одиночестве долгой и изнуряющей бессонной ночи, в течение которой Мод тщетно прислушивалась к малейшему шороху, ей рисовались жуткие картины того, что могло произойти с сэром Ральфом. То ей мерещилось, что он уже пресытился ее обществом и отправился в новое путешествие, и даже присутствие в доме Бертуччо, на этот раз почему-то не сопровождавшего своего хозяина, мало ее успокаивало. То перед ней представала ужасная сцена, как муж, раненый, лежит где-то, истекая кровью, одинокий и беспомощный. О самом страшном она старалась не думать, но, поселившись в уголке сознания, эта мысль напоминала о себе, то и дело окатывая Мод панической ледяной волной.

– Где сэр Ральф? – допытывалась она у Бертуччо. – Он говорил тебе, чем собирается заняться? Почему не взял тебя с собой?

Слуга лишь мотал головой и твердил свое: «Маленький белла леди нет бояться, мессир порядок», улыбаясь и красочно жестикулируя руками. Но Мод мерещилась тревога в его глазах, отчего она еще больше волновалась.

– Невыносимо не знать, что с ним, где он, – в порыве откровенности поделилась она своими страхами с Потингтоном, с которым особенно сблизилась в последнее время.

– Не думаю, что с ним что-то случилось, – ответил арендатор, как обычно сначала обдумав ее слова. – Сэр Ральф показал себя мужественным и умелым воином. Если бы он не был уверен в своих силах, то не поехал бы один, а взял с собой Бертуччо или меня. Раз ваш муж этого не сделал, значит, считает, что опасность ему не грозит.

– Но уже более суток о нем нет никаких известий, – простонала Мод. – Да и что могло его вынудить не ночевать дома?

– Он мог спешно уехать, например, в связи с делом сэра Уильяма, и задержаться в дороге.

– Ох, отец! – воскликнула Мод, почувствовав себя виноватой, что в тревоге за мужа забыла об отце, и испуганно воскликнула:

– Святая дева Мария! Мистер Ламлей не знает, где теперь живем, и не найдет нас, если у него есть какое-то известие о сэре Уильяме. А я не была у него уже два дня!

Она в панике забегала по залу, и никакие увещевания сначала Потингтона, а затем и Бертуччо не подействовали на нее, когда она решила немедля отправиться к барристеру.

Два ее спутника, вооруженные мечами, взяли с собой еще Томаса, прихватившего свою увесистую дубинку.

 

Мистер Ламлей быстро успокоил ее, сообщив, что новостей по делу сэра Уильяма нет.

– Все, как прежде, – радостно сообщил он, взмахивая руками. – Absit omen![2] Но вчера принесли для вас записку, леди Перси, – сказал он и подал ей свернутый листок бумаги.

Мод развернула записку и увидела подпись: сэр Ричард Уотсон.

 

«Дорогая леди Перси, – прочитала она, – пишу Вам по просьбе леди Уиклиф. Случилось несчастье: ваш кузен, Стивен Стрейнджвей, сегодня утром был обнаружен мертвым. Леди Уиклиф просит вас с сэром Ральфом ее навестить при первой же возможности, ибо пребывает в горе и растерянности...»

 

Далее он сообщал о времени отпевания Стрейнджвея, которое должно было состояться в тот же день во второй половине дня, а также приносил свои соболезнования по поводу смерти кузена леди Перси.

Мод прерывисто вздохнула. Хотя она не успела привязаться к Стивену, да и была о нем невысокого мнения, он не заслуживал столь скорой и внезапной смерти. Ей следовало, не откладывая, навестить кузину и поддержать ее в трудный час, но прежде она обратилась к барристеру:

– Можете ли вы передать от меня записку сэру Уильяму?

– Непременно постараюсь это сделать, миледи, Ad imo pectore[3], – с готовностью отозвался Ламлей, достал лист бумаги и взял в руки перо, приготовившись записывать, и с трудом смог скрыть удивление, когда узнал, что леди Перси может сама написать письмо.

 

«Дорогой отец!

Спешу Вам сообщить, что третьего дня мы с сэром Ральфом наконец встретились. Он оказался именно таким, каким Вы его описали, и очень мне понравился. Сэр Ральф относится ко мне с нежностью и заботой, и с каждым часом я все сильнее к нему привязываюсь...»

 

Она хотела рассказать, как сильно любит мужа, но отца бы удивило столь быстрое возникновение ее чувства, а описывать историю знакомства с Кардоне было невозможно. Поэтому Мод в самых радужных красках принялась живописать свою семейную жизнь, упомянула о доме, снятом для нее мужем в Лондоне, и сообщила об их намерении оставаться в городе до тех пор, пока не решится дело, на благополучный исход которого они оба уповают. Она не стала упоминать о Стрейнджвее, как и об исчезновении сэра Ральфа – незачем давать отцу лишний повод для волнений.

Мод передала записку барристеру и вышла в прихожую, где ее ждал Потингтон, которому она пересказала все, о чем узнала. Услышав о смерти Стрейнджвея, арендатор сильно встревожился и попытался отговорить ее от поездки в Картер Хаус.

– Вам лучше отправиться домой, миледи, – сказал он, – и подождать возвращения сэра Ральфа. В Картер Хаус может наведаться сэр Мармадьюк Скроуп, а с ним вам лучше не встречаться. Если пожелаете, я сам туда съезжу и передам ваши соболезнования леди Уиклиф.

– Сэр Мармадьюк ничего не сможет мне сделать в присутствии других людей, да и он уже наверняка знает, что теперь я живу с мужем, – возразила Мод. – Леди Уиклиф нужна моя поддержка, и я не могу не навестить кузину в столь трудное для нее время.

Потингтона поддержал и Бертуччо, когда узнал, что леди Перси намеревается поехать в Картер Хаус, и Мод стоило труда уговорить их хотя бы ненадолго туда заехать.

– Вы будете рядом, да и в доме достаточно слуг, чтобы в случае чего защитить меня, – упорствовала Мод. – К барристеру вы тоже не хотели меня пускать, но ничего страшного не произошло.

В конце концов они были вынуждены сдаться, заставив ее пообещать, что визит будет коротким, и вскоре Мод ехала по направлению Картер Хауса под бдительным оком своих провожатых.

 

Дверь им отворил опечаленный слуга.

– Такое несчастье, – причитал он, помогая Мод снять накидку, – такое несчастье, миледи!

Потингтон шел впереди, когда скрипнула дверь, и раздался голос Джоанны:

– Мистер Потингтон! Вы приехали!

Мод, закрытая широкой спиной арендатора, увидела, как по холлу метнулся женский силуэт, Джоанна бросилась к Потингтону:

– Джон!

С невнятным бормотанием лакей поспешил исчезнуть в полумраке бокового коридора, позади Мод раздался тихий смешок Бертуччо, сама она застыла, не желая мешать Джоанне, ищущей утешения в объятиях Потингтона. Но та уже отпрянула от него, заметив присутствие других людей, смятенно взглянула на Мод.

– Так рада вас видеть, кузина, – сказала она, неровный румянец смущения залил ее всегда бледное лицо. – Но почему вы одна? Или сэр Ральф не счел для себя возможным...

– Он уехал по делам, когда мы еще не знали о происшедшем несчастье, – пояснила Мод, сочувственно сжимая ее руку. – Я только что от мистера Ламлея. Он передал мне вашу записку, и я сразу же поехала сюда. Как это случилось? Неужели кузен Стивен умер от подагры?

– Он умер не из-за болезни, Мод, его убили! – вскричала Джоанна.

Мод ахнула, Потингтон и Бертуччо обменялись тревожными взглядами. Леди Уиклиф, запинаясь, стала рассказывать о том, как прошлым утром лакей нашел Стивена в кабинете с залитой кровью грудью.

– Там было столько крови, так много крови! – всхлипывая, говорила Джоанна. – Я сразу послала за лекарем, но это уже не могло помочь брату, он был мертв, а в груди его обнаружилась рана от удара кинжалом. Видимо, в дом забрались воры, а мой несчастный брат помешал им... Но что же мы стоим в холле, – спохватилась она, приглашая Мод пройти в зал, откуда выглядывала миссис Пикок. Агнесс поприветствовала свою бывшую хозяйку, сообщила, что позаботится об угощении для гостьи, и удалилась, оставив леди одних.

Джоанна рассказала, как прошло отпевание и погребение Стивена, перечислила знакомых, собравшихся по такому печальному поводу, особо отметила неоценимую помощь сэра Ричарда Уотсона.

– Не знаю, что без него бы и делала, – призналась она. – Я была так подавлена происшедшем, и так растерялась... О, бедный Стивен! Даже если между нами не было особой привязанности, но мы прожили бок о бок почти десять лет, привыкли друг к другу, а теперь я чувствую себя такой одинокой... – Джоанна промокнула набежавшие слезы. – По-своему он был неплохим человеком, спокойным, добрым, приютил меня, когда я осталась без крыши над головой, никогда не обижал...

– Мне так жаль, – прошептала Мод и, помолчав, осторожно спросила:

– А брат оставил вам какие-нибудь средства? В любом случае, мы с сэром Ральфом с радостью примем вас у себя, Джоанна.

– Благодарю вас, дорогая, – Джоанна опять всплакнула. – К счастью, брат позаботился обо мне. По его завещанию я наследую и этот дом, и все его сбережения. Их не так много, зато вполне хватит на скромное, но безбедное существование.

– Это было очень благородно с его стороны! – воскликнула Мод. – Но мое приглашение остается в силе, кузина, и если вам тяжело находиться здесь...

– Нет, нет, я привыкла к этому дому и мне не хотелось бы так скоро покидать его, хотя... Я всегда мечтала жить где-нибудь в деревне, подальше от города. Я уже подумала, что, вероятно, стоит продать этот дом, не теперь, конечно, но когда-нибудь, и приобрести домик...

– В Боскоме! – с воодушевлением поддержала эту идею Мод. – Рядом с нами и Потингтоном.

Джоанна густо покраснела.

– Верно, вы бог знает что подумали, когда я... как я встретила мистера Потингтона. Это произошло совершенно случайно – я сама не поняла, как это получилось.

– Не переживайте, кузина, никто не подумал ничего плохого.

Но Джоанна в смущении засуетилась, вскочила и подошла к часам, стоящим на каминной полке, пробормотала, глядя на скользящие вниз последние крупинки песка:

– Пора переворачивать...

Мод тоже поднялась, вдруг спохватившись, что уже довольно долго находится в Картер Хаусе.

«Верно, Потингтон и Бертуччо сердятся – ведь я обещала не затягивать визит», – подумала она и едва хотела попрощаться с кузиной, как в зал заглянула миссис Пикок.

– Простите, что беспокою вас, но... леди Перси, вы можете уделить мне немного своего внимания? Буквально на несколько слов?

Мод вышла к Агнесс в холл.

– Я вас слушаю, – сказала она, невольно заметив, как блестят глаза Агнесс и пылают ее щеки – обычно это свидетельствовало о том, что компаньонка узнала какую-то пикантную новость, которой спешит поделиться.

– Пойдемте со мной, миледи, – возбужденно хихикнула Агнесс и потянула Мод в сторону кухни. – Кое-кто, кому вы будете рады, хочет увидеться с вами.

– Кто же это? – спросила Мод, поневоле следуя за ней.

«Неужели это сэр Ральф? – подумала она. – Но почему на кухне? Или что-то случилось?»

С участившимися от волнения ударами сердца, она прошла через кухню, затем, повинуясь указаниям миссис Пикок, которая осталась ее там дожидаться, через кладовую и вышла к задней двери с выходом на улицу. Этим ходом обычно пользовались слуги и торговцы, привозившие в Картер Хаус товары.

Здесь было сумрачно, но в полутьме Мод вдруг увидела высокого мужчину в темном плаще и берете, надвинутом на лоб.

– Сэр? – на миг ей показалось, что это ее муж, столь странным способом назначивший ей свидание, и тут же задохнулась от удивления и негодования, распознав в мужчине сэра Мармадьюка Скроупа.

– Как вы посмели?! – воскликнула она и бросилась назад, к двери в кладовую, но он схватил ее за руку и дернул к себе, перегородив дорогу в дом.

– Я соскучился по вас, моя прекрасная леди, – заявил он с усмешкой, которую Мод так ненавидела.

– Немедленно отпустите меня! – она попыталась вырваться, но Скроуп крепко держал ее.

– Сопротивляясь, вы еще больше распаляете огонь, который зажгли в моем сердце, – насмешливо сообщил он. – Я всегда предпочитал пылких женщин – они горячат кровь и кружат голову куда лучше любого крепкого вина. А вы расцвели, Мод, познав мужские объятия. Хорош ли Перси на супружеском ложе? Впрочем, что вы о том можете знать? – ведь вам пока не с кем сравнить, как и оценить его искусство в любви. Но я к вашим услугам, дорогая, и – кто знает? – может быть, мои ласки придутся вам больше по вкусу?

– Вы – негодяй! Убирайтесь отсюда, или я буду кричать!

– Бесполезно, любовь моя, здесь толстые стены, вас никто не услышит, – казалось, он наслаждался ее испугом и отчаянием. – Но, пожалуй, стоит воспользоваться вашим советом и покинуть это невзрачное место – в моих покоях нам будет намного удобнее... поговорить.

Сэр Мармадьюк распахнул входную дверь и вытолкнул Мод на улицу, где два всадника ожидали своего хозяина. Один из них держал за повод оседланную лошадь.

Мод пыталась вырваться из рук Скроупа, но не в ее силах было справиться с его хваткой. Она закричала, призывая на помощь, но улица была пустынна, лишь одинокий прохожий, услышав крики, поспешил скрыться с ближайшем проулке, не желая попасть под меч или палку то ли разбойников, то ли развлекающихся вельмож.

В мгновенье ока Мод туго спеленали широким плащом, закинули на лошадь, предварительно завязав ее рот платком и накинув на голову капюшон так, что под ним полностью скрывалось ее лицо.

– Я предупреждал, что сопротивление бесполезно, – над ее ухом раздался вкрадчивый, и оттого показавшийся ей особенно зловещим голос сэра Мармадьюка. Он стиснул ее талию рукой и поднял коня в галоп.

 

То была мстительная насмешка завистливой фортуны, отдавшей Мод в объятиях всадника, что увозил ее сейчас из Картер Хауса. Некогда, тоскуя по Кардоне, она не раз представляла, как он похищает ее из этого дома, сажает на коня и увозит, обнимая надежными и сильными руками. Мечты сбылись в уродливом и изощренно жестоком виде, заменив возлюбленного Мод на самого ненавистного ей человека.

Всю дорогу она жарко молилась, прося помощи у Всевышнего, взывала к мужу, чтобы он спас ее, проклинала предательство Агнесс и собственные доверчивость и глупость, из-за чего столь неосторожно попалась в хитроумно расставленную ловушку.

Молитвы, мольбы и проклятия не помогли. Когда лошадь остановилась, все тот же Скроуп снял Мод с седла и на руках отнес в дом, в пышно обставленную спальню, где освободил ее от плаща и развязал рот.

– Здесь мы можете кричать, сколько душе угодно, дорогая, – и рассмеялся, когда Мод отпрянула от него и бросилась к дверям.

– Спальня заперта, окна – на втором этаже и выходят в сад. Мой сад, так что вас никто не услышит, – сказал он, издали наблюдая за своей пленницей. – Вам никуда не деться от меня, Мод. Вы отказались выйти за меня замуж, значит, хотите того или нет, станете моей любовницей. Теперь же, сейчас.

Неожиданным броском Скроуп преодолел разделяющее их пространство и так крепко прижал ее к себе, что невозможно было не почувствовать, какой силой налилось его желание. Она вскрикнула, тщетно пытаясь вывернуться из его объятий. Мод ударила его по лицу, последовал ответный удар – резкий и сильный, отбросивший ее на несколько футов; щека вспыхнула обжигающей болью, брызнули слезы из глаз. Она не удержалась на ногах, упала, Скроуп встряхнул ее, как котенка, поднял, швырнул на кровать.

– Наша с вами игра становится весьма занятной, – промурлыкал он, сбросил джеркин и только потянулся к шнуровке дублета, как в дверь постучали.

– Я скоро вернусь, дорогая, – сэр Мармадьюк отошел, дверь хлопнула, повернулся и щелкнул ключ в замке.

Мод подползла к краю кровати, с трудом села и тихо заплакала.

«Муж мой, Ральф, где ты?!»

 

* * *

 

Мод не выбежала ему навстречу, а слуга, встретивший его на пороге, сообщил, что леди уехала к адвокату еще с утра и до сих пор не вернулась. Взбешенный непослушанием жены и неразумностью Бертуччо и Потингтона, которые нарушили его указания, наполняясь недобрыми предчувствиями, Перси в сопровождении Джонатана ринулся к дому Ламлея. Адвокат не успел выразить свою радость по поводу появления сэра Ральфа Перси, столь достойного джентльмена и прочая, поскольку достойный джентльмен чуть не ухватил его за грудки, желая узнать, побывала ли у него сегодня леди Перси и куда направилась после визита.

Узнав о записке, присланной из Картер Хауса, и о несчастье, произошедшем там, Ральф еще более забеспокоился, поэтому путь от Грейс Инн Роуд до Картер Хауса был проделан на предельной скорости. Не обошлось без удачно и не очень отскочивших от лошадиных копыт прохожих и свернутой с пути повозки, возничий которой не сумел справиться с управлением.

В доме царила паника, навстречу Ральфу вышел растерянный Потингтон, вслед за ним – бледная как полотно леди Уиклиф, кузина Мод.

– Сэр Ральф, леди Перси нет, она пропала...

– Как нет?! Потингтон, diavolo, почему вы покинули дом?! Я предупреждал, чтобы она никуда не выходила! – заорал Ральф, не считаясь с присутствием леди.

– Сэр...

– Куда она могла пропасть? – перебил его Перси и рванул вперед, отодвинув в сторону Потингтона. – Когда это случилось? Как? Почему вы оставили леди одну?

– Позвольте мне, сэр... – воскликнула срывающимся голосом леди Уиклиф. – Миссис Пикок вызвала кузину, хотела поговорить...

– Пикок?! – рявкнул Перси. – Где она?

– Бертуччо... – начал было Потингтон.

Сей увлекательный разговор очень вовремя был прерван явлением оруженосца, поскольку сэр Ральф был уже готов снести головы всем присутствующим, сразу, либо по очереди – он еще не решил. Его гнев и призыв к действию обратились на оруженосца, который единственный мог устоять против этой штормовой волны.

– Я все узнать, мессер! Ваш amico, dai capelli biondi[4], увозить ее. Донне Пикок пришлось все рассказать мне и ничего не утаить, – зачастил Бертуччо. – Ее надо запереть комната, чтобы не наделать глупость. Леди увезли верхом, на коне.

– Я не хотела! – истошно завопила из-за спины Бертуччо упомянутая миссис. – Он утверждал, что ему надо сказать что-то важное леди, что она сама просила о встрече!..

– Он ее увез, каналья?! – не слушая и едва сдерживаясь, чтобы не придушить вероломную компаньонку, Ральф развернулся и на всех парусах рванул к выходу, как флагманский корабль пиратской эскадры.

– Верхом – значит, они здесь, в городе! Быстро, трубить сбор, кто еще есть при оружии? Томас? Потингтон, Берт, зовите Томаса! Лошадей всем хватит? – по пути он раздавал приказы, а вслед неслись женские всхлипы и вопли:

– Я бы никогда не причинила миледи вреда! Он сказал, что леди Перси хочет его видеть! Просил сообщить, когда она приедет! Я поверила! Послала за ним мальчишку, а он обманул меня! Я не думала, что он увезет ее! Я бы никогда!..

 

Ральф направил свой небольшой отряд к особняку на Оулд Бейли , по пути обдумывая план проникновения внутрь и что предпринять, если Скроуп увез Мод куда-то в другое место. На обходные маневры не было времени, нужно было идти напролом, хотя сэр Мармадьюк наверняка был готов к его визиту, и в доме могла быть приготовлена ловушка.

Когда они примчались на Оулд Бейли, Ральф, не доезжая до особняка Скроупа, придержал рыжего и коротко объяснил своим спутникам, что им следует делать. Они спешились, завели лошадей во двор ближайшего дома, с помощью нескольких монет заполучив на то согласие его владельца, и уже на своих двоих направились к нужному месту. Ральф, оставшийся верхом, подъехал к воротам, по обе стороны которых схоронились его товарищи, и постучал. Выглянувший в окошко привратник узнал сэра Ральфа Перси и распахнул перед ним створки.

– На улице что-то валяется, не твой ли хозяин это потерял? – Ральф махнул рукой в сторону, показывая на лежащий на земле плащ Бертуччо.

Естественное любопытство заставило привратника выйти наружу, в следующий миг он был схвачен и связан, а в его шапку и накидку облачился оруженосец. Ральф, дождавшись, когда новый «привратник» занял свое место у ворот, въехал во двор, где слуги водили еще не остывших после скачки коней. Это вселило в Перси уверенность, что Мод находится здесь, и давало надежду, что ей не успели причинить вреда.

– Сэр Ральф Перси с поручением от короля, – бросил он подбежавшему к нему мажордому, будучи уверен, что Скроуп не напустит на него своих убийц, прежде чем не узнает, что за послание от его величества он привез. Теперь все зависело не только от того, как поведет свою игру Ральф, но от действий его соратников, которые должны были незаметно проникнуть в дом, обезвредить слуг и наймитов, и освободить его жену.

Перси препроводили в зал, где спустя несколько томительных мгновений появился его бывший друг сэр Мармадьюк Скроуп.

– Сэр Ральф, вот вы и здесь... Чем обязан визиту? – хозяин дома подошел и встал напротив. На губах Скроупа играла вечная улыбка, но выглядела она несколько натянутой – наверняка он был встревожен упоминанием о короле.

В Виндзоре заговорщики были в масках и рассчитывали на то, что остались неузнанными, а причина вчерашней стычки сведется к мести обманутого любовника. Пути отступления в случае неудачи были весьма остроумно подготовлены, это подтверждало и поведение Генриха после нападения – король не забил тревогу, не затеял расследования. Заговорщики могли чувствовать себя безнаказанными, и Скроуп даже появился в Виндзорском замке, для того, чтобы в том лишний раз убедиться. Единственное, что ныне могло его беспокоить – вчерашнее неожиданное появление Перси, сыгравшего столь роковую для заговорщиков роль, – сэр Мармадьюк не мог не узнать своего «приятеля». Вряд ли он приписал это случайности, невероятному совпадению, подобному тому, с каким столкнулся сэр Ральф, когда обнаружил, что его возлюбленная леди Вуд – его собственная жена.

Перси перебрал в уме все, что мог предполагать о его осведомленности Скроуп. Наверняка тот не сомневался, что Перси знает о домогательствах к его жене, и о том, что Скроуп скрывал от них местонахождение друг друга, но не более того. Сэру Мармадьюку в свою очередь необходимо было выяснить, почему Ральф оказался в Виндзоре. Возможно, он и похитил Мод, чтобы заставить Перси явиться и рассказать обо всем, что тот знает, а потом убить.

Что ж, Ральф был готов удовлетворить любопытство и желание старого друга. Но попытаться и убить – не одно и то же, последнее Перси был намерен приберечь для себя, когда придет пора скрестить клинки.

Раздумывая обо всем этом, Перси молчал, стоял, напружинившись, как тетива, чуть покачиваясь на пятках, не отводя взгляда от Скроупа, сдерживая бушующую внутри ярость.

– У вас послание от короля? – первым не выдержал сэр Мармадьюк.

Ральф медлил, думая, что на свой первый и главный вопрос: «Где леди Перси?», вряд ли получит честный ответ. Лжец и негодяй, каким на деле оказался Скроуп, просто так не признается в содеянном и не отдаст ему Мод. Он лишь рассмеется ему в лицо, если Ральф начнет что-то требовать или просить. Обращаться со Скроупом нужно с позиции силы, а там будет видно, чья возьмет.

– И с каких пор вы вдруг сделались гонцом короля? – тем временем с насмешкой спросил сэр Мармадьюк.

– С тех пор, как спас его от клинков людей де Труи и...

Ральф сделал нарочитую паузу, Скроуп чуть изменился в лице, но тотчас взял себя в руки.

– Кто такой этот... де Труи?

Если бы Перси собственными глазами не видел сэра Мармадьюка в обществе француза в Виндзорском лесу, то усомнился бы в том, что они знакомы, – настолько удачно удалось Скроупу скрыть свое изумление.

– Разве вы с ним не знакомы? – в свою очередь деланно изумился Ральф.

– Помилуйте, откуда же? В первый раз слышу это имя...

– Да, да, конечно, в первый раз, – кивнул Перси. – Как в первый раз вы слышали имя Конаерса... Имя Тисл вам также ни о чем не говорит, как я понимаю, – и злорадно усмехнулся, заметив, как сузились глаза Скроупа, а улыбка застыла на враз побледневшем лице. – И вы, верно, никогда не имели никаких дел с сэром Рейнольдом Карнаби, и лишь шапочно знакомы с Нортумберлендом, как и с сэром Чарльзом Клаффордом, упокой Господи его мятежную душу... Разве что краем уха слышали о некоем принце, якобы сыне уцелевшего от руки Тиррелла[5] то ли Эдуарда, то ли Ричарда Йоркского, который совсем не прочь занять английский престол и даже нашел охотников, желающих ему помочь в этом непростом деле...

Ральфу трудно было устоять на месте – бившая в нем ключом жажда мщения, в которой было намешано вдосталь всего – ярости, возмущения, досады – кипела и пенилась, требуя выхода. Он сделал несколько шагов в одну сторону, повернул в другую, как застоявшийся конь, бьющий копытом и грызущий удила в желании помчаться во весь опор. Или как бочонок с крепким элем, который, если его хорошенько встряхнуть, может лопнуть от напора, бурлящего внутри.

Привыкший действовать прямо и решительно, Ральф и теперь не удержался, с размаху выложив все карты на стол. Разве, вместо того, чтобы сразу вытащить меч и нанести им смертельный удар, он уничтожал противника словами. И впервые наслаждался подобной ситуацией. Скроуп считал его – пусть и опасным – но простачком, олухом, которого можно обвести вокруг пальца, но, увы, не сэру Мармадьюку быть победителем в этой схватке.

– Не могу представить, о чем вы гово... – начал и осекся Скроуп, лицо его исказила кривая ухмылка, глаза угрожающе блеснули, словно из нутра изнеженного джентльмена выглянул и тотчас скрылся опасный и непредсказуемый противник. Он мог сделать вид, что ничего не знает о карте, о черном адвокате, о вчерашнем покушении на короля, но письма, начертанные собственной рукой, выдавали его с головой.

– Вы нашли письма! – бросил он, взглядом, полным ненависти, следя за каждым движением Ральфа. Рука его легла на рукоять меча, висок набух и запульсировал синей жилой, на скулах заходили желваки, лицо пошло красными пятнами. Удары достигли цели.

– Нашли... – наконец сказал медленно, будто обдумывая что-то. – Ну что ж, Перси, похоже ваша взяла, хотя для вас лучше было бы не влезать в эти дела столь глубоко... Где она была? В Боскоме?

– Сначала в Боскоме, – Ральф понял, что Скроуп спрашивает о шкатулке, и решил не отказывать себе в очередном удовольствии, – а потом в Лондоне. Моя жена, с которой вы так упорно хотели меня разлучить, привезла ее с собой, и последний месяц эта шкатулка находилась у вас под носом.

Скроуп выругался.

– Его величеству было бы весьма любопытно ознакомиться с этими письмами, – продолжил Ральф, – как и узнать, что за люди напали на него вчера и почему. И что так взволновало лорд-канцлера и заставило его ворваться в личные покои короля – ведь то было не беспокойство за его здоровье, а стремление выяснить, догадался ли тот, что происходит...

Последние слова Ральфа были выстрелом наугад, но по глазам Скроупа он понял, что и здесь попал в цель.

Сэр Мармадьюк потянул было меч из ножен, но отпустил, клинок с тихим лязгом скользнул обратно в ножны.

– Вы ничего не докажете! – он вновь попытался усмехнуться, но усмешка его вышла более похожей на оскал.

– Мне не надо будет ничего доказывать – вы сами признаетесь во всем и в еще большем. На дыбе.

– Это Нортумберленд вам наплел? Пытается спасти свою шкуру? Но куда я – туда и он! Мы с ним крепко повязаны, как, верно, вы уже поняли из писем.

– Нет, он мне ничего говорил, – покачал головой Ральф. – Я сам сложил все, что шло в руки, и что добыл головой и мечом. Вы пытались меня одурачить, но сами повесили себя на той веревке, что приготовили для меня.

Скроуп помолчал, сосредоточенно глядя на своего противника.

– Вы ничего не сказали королю, иначе бы сюда явились не вы, а комендант Тауэра, – наконец сказал он. – И вряд ли скажете. Ведь подписав приговор мне, вы приговорите и своего родного брата...

– Брата, который подсылал убийц к моей жене и жаждал моей смерти?

Сэр Мармадьюк небрежно отмахнулся от слов Ральфа.

– Внутренние семейные неурядицы ничто по сравнению с позором, которым покроется имя Перси, если член семьи будет обвинен в заговоре против короны. И раз вы до сих пор не дали ход этим письмам, то, значит, решили разобраться во всем, не прибегая к помощи властей. Мы можем договориться полюбовно...

– Вот как? И что же вы предлагаете? – спросил Ральф как можно равнодушнее, догадываясь, о чем пойдет речь.

К Скроупу словно вернулось железное самообладание, едва он решил вытащить козырную королеву из своего рукава.

– У вас есть то, что нужно мне, у меня – то, что нужно вам. Вы отдаете письма и карту, я – возвращаю вам вашу жену.

Возможно, он ожидал от Перси удивления или потрясения, но тот лишь кивнул.

– Я знаю, что она у вас, – и, отвечая на безмолвный вопрос Скроупа, добавил:

– Компаньонка во всем призналась. Вы не чураетесь делать орудием и жертвами своих интриг даже женщин. И не смущаетесь, вонзая кинжалы им в спины.

– Напротив, – ответил сэр Мармадьюк, – едва я узнал, что за Мод... за леди Перси, – с насмешливым поклоном поправился он, – отправлен убийца, то поспешил следом, чтобы спасти ее. Увы, я опоздал. Не я – ваш брат желал ее смерти.

– Но вы же наняли разбойников, что напали на нее под Кембриджем! А теперь похитили ее!

Гнев закипел в Ральфе, словно смола в бочке корабельщика.

– Похитил? Разве можно верить словам женщин, Перси? – отмахнулся Скроуп. – Особенно таким, как эта компаньонка? Верно, она наговорила вам невесть что, у леди язык без костей и чрезмерно пылкое воображение.

Его спокойствию сейчас позавидовала бы и каменная статуя. Обнаружив слабое место противника, он, похоже, был уверен, что выиграет.

– Ей я склонен доверять куда больше, нежели вам!

– Напрасно... Впрочем, леди Перси чертовски хорошенькая птичка, и так кстати впорхнула в мою клетку. Будет приятно с ней позабавиться, если вы откажетесь...

Выдержка изменила Ральфу. Молниеносный бросок, кинжал, вырванный из ножен, легко лег в ладонь, резкое отработанное движение, и сэр Мармадьюк оказался в его руках – левой Ральф намертво прижал его к себе, клинок в правой царапал острием горло Скроупа.

– Вastardo maledetto![6] Сейчас я убью вас!

– Вы не убьете меня таким способом, Перси! Ведь вы так благородны и не запятнаете себя бесчестным поступком, – голос Скроупа прозвучал глухо, но его тон по-прежнему был насмешлив.

– А каким способом вы бы хотели умереть, сэр? – прошептал ему на ухо Ральф. – Я не настолько благороден, чтобы лишить себя удовольствия подвесить вас над костром или... гм... срезать скальп с вашей головы... роскошный получится скальп... Я, знаете ли, много повидал и стал несколько... грубым. Да и никогда не имел придворных замашек!

Кровь стучала в висках, и он с трудом сдерживался, чтобы не махнуть кинжалом по горлу Скроупа.

– Ее убьют, – прохрипел тот. – Я приказал убить ее... в крайнем случае...

Ральф похолодел. «Проклятье, где Берт? Что с Мод?»

Связав свои страсти удавкой, он отпустил Мармадьюка, отшвырнул его так, что тот чуть не упал, едва успев ухватиться за стол и тотчас же за рукоятку меча.

– Так вы согласны на обмен? – Скроуп настороженно следил за каждым движением Ральфа, только что познакомившись с его хваткой. – Письма и карта – и живая, – он выделил последнее слово, – леди Перси.

– Вы торгуетесь, словно настоящий торгаш, – пробормотал Ральф, мучительно думая, где застряли его люди. – Будь по-вашему!

– Порой не грех уступить, если это поможет добиться цели. Не всем же быть столь упертыми, как вы, Перси. Иногда обходной маневр приносит куда больше пользы, нежели атака в лоб, или вы никогда о том не задумывались? – Скроуп вновь обрел самоуверенный вид, будто опять почувствовал под ногами выбитую было почву.

– Не вам рассуждать об атаках в лоб, вы умеете наносить удары только в спину! – рявкнул Ральф. – Я пошлю за бумагами, когда леди будет стоять здесь, рядом со мной!

– Пошлите сейчас. Будут бумаги – получите свою леди.

– Я должен убедиться, что она жива, иначе о бумагах нет и речи!

– Ну что вы, Перси! Можете быть уверены, она жива и здорова, и вы получите свою леди целой и невредимой. Но я ведь тоже должен убедиться, что вы не обманете меня.

Ральф скорее почувствовал, чем услышал, как открылась дверь, и Бертуччо быстро сказал ему в спину:

– Tutto in ordine, chi cerca trova.[7]

Словно тяжелые латы свалились с плеч. Перси выпрямился и усмехнулся в лицо Мармадьюку.

– Finita la commedia![8] Вы привыкли ударять ножом в спину, убивать чужими руками, нападать из-за угла, шантажировать и угрожать, но теперь вам придется сыграть в открытую!

Скроуп заподозрил подвох, взгляд его метнулся с хозяина на слугу, вернулся к Ральфу, глаза сузились, сверкнули недобрым светом, рука крепче сжала рукоять меча.

– На войне все средства хороши, Перси, – он уже не улыбался, – а играть я умею по-всякому. Ваши люди, как я вижу, слишком свободно разгуливают по моему дому. Не ждать ли от вас нечестной игры?

– Мои люди разгуливают потому, что ваши люди, вероятно, потеряли боеспособность, – усмехнулся Перси, поглаживая перчаткой гарду меча. – Так что самое время вам очистить душу и покаяться в своих прегрешениях.

– С каких пор вы приняли на себя сан священнослужителя? – Скроуп вздернул бровь и пожал плечами. – Не рассчитывайте услышать от меня исповедь – я не доставлю вам такого удовольствия. Обратитесь к своему брату. Вероятно, он сможет удовлетворить ваше любопытство.

– С братом я разберусь по-семейному, а с вами... по-приятельски...

Клинок меча легко, словно из масла, вышел из ножен.

– Неразумно было становиться на моем пути, Перси. И сейчас вы это поймете, – процедил Скроуп и тоже обнажил меч.

Противники встали друг против друга, примериваясь и испепеляя друг друга взглядами.

– Вероятно, сэр! Но до сих пор вам не слишком хорошо все удавалось. Вы смогли лишь расправиться с Конаерсом и бедолагой Стрейнджвеем, – Ральф помнил о том всаднике, что в ночь убийства кузена Мод выехал из дома Скроупа, – остальные оказались вам не по зубам.

– Если бы я все делал сам, то ваши кости, сэр, давно бы сгнили в том французском лесу!

– Так и во Франции вы решили чужими руками загребали жар?

В прежние времена рыцари осыпали друг друга бранными словами и оскорблениями перед поединком, чтобы вывести соперника из хладнокровия. Насколько же они стали цивилизованнее, обмениваясь столь изысканными по форме выражениями.

– Бедняжка леди Перси... – продолжил Скроуп. – Вы не должны быть на меня в обиде, дружище, – его издевательский тон резал слух. – Я всего лишь шел навстречу ее желаниям и никогда ни к чему не принуждал. Это вы навязали ей себя, неудивительно, что она захотела сбежать, не выдержав и нескольких дней семейной жизни с вами.

– Вы позволяете себе вмешиваться в дела, которые вас не касаются, – ответил Ральф, почти вкрадчиво.

– Отчего ж не касаются? Вы не представляете, насколько мы с ней... сблизились... И нынче она сама упросила меня увезти ее...

Перси промолчал, а Скроуп, усмехнувшись, продолжил, выпуская все новые и новые парфянские стрелы[9]:

– ... все еще надеясь, глупышка, что я на ней женюсь... после того, что между нами было... Но моя жена должна быть девственной, а Мод, увы, утратила эту добродетель. Да и шрам на ее теле – вы видели его? – женщину вовсе не украшает...

Слова о жене, явно сказанные с целью привести его в бешенство, сыграли совсем иную роль – Ральфа словно обдало ледяной водой океана, ударило брызгами в лицо, вернув состояние хладнокровного пирата, выслеживающего добычу, не важно, что внутри пылает пожар.

– Довольно, сэр! – воскликнул он. – Вы слишком болтливы! Защищайтесь!

 

Синий расшитый и потертый коричневый джеркины брошены на пол, сомкнувшись рукавами, клинки встретились, выбивая пучок ослепительных искр из металла и пару грозных ругательств из уст дуэлянтов. Противники шли по кругу, прицениваясь друг к другу, вдруг сошлись, сомкнув дужки перекрестий мечей, глаза в глаза, тяжело дыша, более от ненависти друг другу, чем от усталости.

– Ты – грязный лжец!

Разошлись, рубя и отбивая, звон металла, кажется, разносился по всему дому.

– Кто не лжет?

Мармадьюк бил с размаху, Ральф успел перехватить удар, закаленная сталь меча выдержала напор, но рыцарь пошатнулся, чуть не упав. Скроуп, выказывая умение в фехтовании, бросился вперед, пытаясь нанести укол, Перси отпрыгнул в сторону, клинок вонзился в воздух, пройдя в дюйме от его бока. Они вновь сошлись и разошлись, не уступая друг другу, Мармадьюк улыбался, словно улыбку наклеили на его раскрасневшееся лицо. Зловещий звон стали смыкающихся клинков, тяжелое дыхание, грохот сминаемой мебели, обмен «любезностями», когда противники сближались, меряясь силами. Перси был ловок и мастерски владел мечом, но Скроуп не уступал, он был массивней Ральфа и не растерял искусства рыцарского поединка, несмотря на кажущуюся изнеженность дворянина, живущего в довольстве и развлечениях. Удары не достигали цели, но каждый из них мог стать смертельным.

Противники устали, пот градом катился по их лицам, рубахи промокли. Кто-то из них задел канделябр на стене, и кованая конструкция рухнула на пол, свечи были раздавлены ногами, оба чуть не упали, скользя на жирном воске. В зале наступил полумрак. Соперники уже не обменивались репликами, бились молча, как два диких зверя в смертельной схватке, лишь оружием у них были не зубы и когти, а закаленная сталь клинков. Мармадьюк на миг опустил меч, и Перси, перехватив его ошибочное движение, нанес удар – металл не выдержал, и половина клинка со звоном упала на пол.

– Вам повезло, Перси... – прохрипел Скроуп.

Ральф отпустил меч, и в тот же миг Мармадьюк с ревом бросился на него, рубя обломком меча, Перси успел увернуться, но порыв Скроупа был настолько силен, что тому удалось ударить плашмя по руке Перси, пальцы разжались от удара, упуская меч. Оба не устояли на ногах и рухнули на пол, обломок меча отлетел прочь, к своей погибшей половине, а Ральф и Мармадьюк сцепились, то катаясь по полу, то вскакивая, чтобы вновь схватиться – когти и зубы пошли в ход. Скроупу удалось вырвать кинжал, которым он пытался достать до горла Перси, тот сопротивлялся, ломая руку врага, стальное острие прочертило по его горлу тонкую кривую линию – она тотчас начала сочиться кровью, и в это мгновение Ральф, издав дикий вопль на нездешнем языке, сломал запястье Мармадьюка, кинжал выпал из его руки, и Перси, схватив его, нанес смертельный удар. Скроуп захрипел, всей массой навалившись на Ральфа, тот отбросил его, не без труда, встал, шатаясь, и огляделся вокруг. Вряд ли тот, кто в сей момент встретился бы с ним взглядом, спокойно спал в эту ночь.

– Берт! Где леди? – он закашлялся, сплюнул, бросил взгляд на затихшего Скроупа.

– Синьора здесь, с Потинтоне, – ответил Бертуччо, выходя из полутьмы, где стоял, готовый помочь, если бы потребовалась его помощь.

Перси кивнул и шагнул к выходу из полутемного зала, остановился на полпути.

– Леди Перси еще здесь? Почему?

Он тряхнул головой, словно пытаясь сбросить с себя тяжелый покров последних беспокойных дней. Вернулся, подобрал свой затоптанный ногами джеркин, подумав, отшвырнул его, и пошел прочь, из зала, по коридору, мимо связанных слуг сэра Мармадьюка, снопами сложенных в углу, мимо духоты и мрака дома, в котором давно поселились ненависть и корысть, толкнул тяжелую дверь и вышел во двор...

 

Мод бежала, не чувствуя под собой ног, бежала по вытоптанной земле двора проклятого дома, задыхаясь от бега и отчаянного восторга. Она была легка, как фея, что парит над болотами возле Тайна, словно с плеч ее невидимая рука сбросила тяжелый плащ, а с горла – душащую веревку. Эти плащ и веревка стали ее спутниками с того момента, когда сэр Мармадьюк закинул ее, как сноп сена, на свою лошадь. Она не избавилась от них и когда после его ухода, в спальню вдруг ворвался верный Бертуччо и увел с собой, не отвечая на вопросы о сэре Ральфе. Он привел ее во двор и передал в руки Потингтона, и она набросилась на него с вопросами о муже, на которые тот не отвечал, а лишь уговаривал сесть в седло и уехать домой. Она знала, что Ральф здесь, и заявила, что не поедет никуда и, что Потингтон не осмелится забрасывать ее в седло, как это сделал Скроуп, и джентри уступил, заставив лишь отойти поближе к воротам и накинуть плащ. Мод бросало из жара в холод. Она то в ужасе думала, что Ральф убит, и все лгут ей, то содрогалась от мысли, что он подумает о ней, после того как Мармадьюк похитил и пытался надругаться над нею. Потом она впала в состояние, близкое ко сну и перед глазами все стало расплываться, и она бы упала, если бы Потингтон не поддержал ее. Он вновь начал уговаривать ее уехать прочь, но она лишь мотнула головой. Зачем ей уезжать, если ее мужа нет в живых?

Мод сразу увидела, как открылась дверь, и появился он, в одной рубашке, с растрепанными волосами, с обнаженным мечом в руке. И тогда она побежала, нет, полетела к нему. Она остановилась перед ним, глядя ему в лицо, оно блестело от пота, пряди волос прилипли ко лбу, щека и шея измазаны кровью.

– Леди Перси... – сказал он хрипло. – Зачем... вы должны были уехать отсюда.

– Ральф... – прошептала она, шагнула к нему и прижалась к его мокрой рубашке, вдыхая жаркий аромат его жизни.

– Я так устал, Мод... и так голоден, diavolo! – услышала она его шепот, а следом – мягкий баритон Бертуччо:

– Рыжий потерял подкову, мессер!


[1]  Реплика из старинной английской игры. Слова эти означают вызов, который в игре бросает тот, кому удалось забраться на кучу песка или другое возвышение. Тот, кому удается стянуть его вниз, занимает его место. В этой игре можно либо толкать, либо стягивать вниз, тянуть за одежду запрещается под страхом удаления из игры.

[2]  Absit omen! (лат.) – да не послужит это дурной приметой!

[3]  Ad imo pectore (лат.) – от всей души.

[4]  Amico, dai capelli biondi (итал.) – светловолосый приятель.

[5]  Сэр Джеймс Тиррелл (англ. James Tyrrell, ок. 1445–1502) – английский военный и придворный, приближённый короля Ричарда III. Казнен в 1502 году по обвинению в заговоре против короля Генриха VII. Томас Мор и Уильям Шекспир посмертно обвинили Тиррелла в организации убийства «принцев в Тауэре» – низложенного короля Англии Эдуарда V и его младшего брата Ричарда Йорка. Действительные обстоятельства смерти принцев остаются неизвестными.

[6]  Вastardo maledetto (итал.) – проклятый бастард.

[7]  Tutto in ordine, chi cerca trova (итал.) – все в порядке, кто ищет, тот найдет.

[8]  Finita la commedia (итал.) – конец игры.

[9]  Парфянские стрелы – выражение, означающее неожиданный и находчивый довод, приберегаемый к концу спора и приводящий собеседника в замешательство, притворное отступление, любой обманный маневр. Парфяне – жители Передней Азии, в сражениях с римлянами прославились особой тактикой – притворившись, что разбиты, они убегали и вдруг, на скаку обернувшись, осыпали врагов дождем нежданных парфянских стрел.


(Эпилог)

ноябрь, 2012 г.

Copyright © 2010-...   Ольга Болгова,
Екатерина Юрьева

Обсудить на форуме

Другие публикации авторов:

Ольги Болговой

Екатерины Юрьевой

Исключительные права на публикацию принадлежат apropospage.ru. Любое использование
материала полностью или частично запрещено

В начало страницы

Запрещена полная или частичная перепечатка материалов клуба  www.apropospage.ru  без письменного согласия автора проекта.
Допускается создание ссылки на материалы сайта в виде гипертекста.


      Top.Mail.Ru